Он долго катался по городу. Успело стемнеть, а он все колесил и колесил, и не заметил, что последние полчаса ездит по кругу мимо тещиного дома. Остановился в проходном дворе, заглушил мотор и задумался.

Зачем он сюда приехал, зачем? Уж точно не с Натальей Ивановной отношения выяснять. Что бы это дало? Да и у Светки своя голова должна быть на плечах. Не девочка уже, а все к маме за советами таскается. Идиотка!

Так зачем он приехал к этому дому?

Карпов вздохнул и полез из машины.

Тяжело было признаваться самому себе, но факт оставался фактом: ему снова захотелось на нее взглянуть. На высокую темноволосую девушку, встретившую его на пороге в ярко-лимонной тунике с коричневой орхидеей по подолу. Она не испугалась, увидев его. Просто пытливо разглядывала. И не испугалась, когда он в квартиру к ней ввалился, а следовало бы. Потом он ей странные вопросы начал задавать про секс, будто это его дело. А она…

Она все терпела и рассматривала его. Пытливыми умными глазами удивительного серого цвета смотрела на его подбородок, рот, волосы. И так это у нее получалось смотреть, что Карпову казалось, она трогает его в этот момент. А когда и в самом деле дотронулась до его подбородка, он едва не застонал. Вот опростоволосился бы, а!

Зря он ей все выложил, зря. Она теперь станет смотреть на него как на ущербного. А он ведь…

Карпов как раз подошел к подъезду, где проживали его теща и Кристина, и нос к носу столкнулся с молодым мужиком, вынырнувшим из подъездных дверей. Тот повел себя как-то странно. Дернулся куда-то вбок, будто Карпов на него нападать собрался. Отпрыгнул потом и резко повернулся к нему лицом. И хотя лица в уличной темноте особо рассмотреть было нельзя, Глебу показалось, что молодой мужик хищно ухмыляется.

– Извини, брат, обознался, – буркнул тот вдруг бесцветным голосом, повернулся и скорым шагом пошел со двора.

Глеб долго смотрел ему вслед, пытаясь понять, чего так испугался этот малый, кого боялся встретить? Потом подумал: да мало ли, – и вошел в подъезд.

Мимо тещиной двери он крался почти на цыпочках. В лифт не пошел, вдруг кто-нибудь из знакомых жильцов его увидит, а потом донесет. На лестничной клетке благо, что полумрак был, кабина лифта-то освещалась замечательно. Нельзя туда.

Пока добрался до третьего этажа, где жила Кристина, аж вспотел от непонятного страха. Остановился, отдышался и тут же задал себе вопрос: а чего и кого он боится, собственно? Тещи? Жены? Так это почти уже в прошлом. Другой вопрос, наткнись он на тещу с ее въедливым поганым взглядом и вопросами, неизвестно, как повел бы себя. Разозлился бы да и свернул ей ее старческую хлипкую шейку. Остерегаться все же стоило.

Кристины дома не оказалось. Он долго звонил. Даже ждал ее, сначала на лестничной клетке, позабыв об осторожности, потом по двору ходил, она так и не вернулась. Окна, в которые он сразу не догадался посмотреть, были темными. Зато у тещи полыхали все сразу. Он не забыл, конечно, плюнуть в их сторону. И снова поднял глаза на окна Кристины.

– Нет ее дома, дурак! – прошептал себе Глеб и пошел назад к машине, которую оставил в проходном соседнем дворе. – И даже если и была бы, что бы ты ей сказал?

Идея визита сама по себе казалась бессмысленной. Он это понимал. Глупость тещи не должна была никого инфицировать: ни его, ни Кристину. Мало ли что старой дуре в голову взбрело, кто сказал, что девушка пойдет у нее на поводу? У нее своя жизнь, наверняка насыщенная и интересная. Хорошая работа. Много поклонников. И секс-то, главное секс, она сама призналась, в ее жизни случается. Может, она потому и не открыла, что как раз сейчас он у нее и случился с каким-нибудь мужиком из молодых и страстных.

Чего он к ней снова поперся? Правда говорят, что глупость заразительна. Вот он и…

Он все же увидел ее, когда проезжал через тещин двор. Кристина, видимо, только что поставила машину на стоянку, потому что шла как раз оттуда. Машины ее он не знал, потому мог только строить предположения.

Высокая, в длинном светлом пальто и симпатичной беретке, сдвинутой на одно ухо. В одной руке она несла сумочку, вторую заняла большим пакетом. Ему до чертей захотелось выскочить из машины, выхватить у нее тяжелую ношу и дотащить до третьего этажа. Да что пакет, он бы и девушку саму на руках туда отнес, лишь бы позволила.

Вот ведь зацепило его, а!

И знать не знал, что существует такая девушка, которая ему злым тещиным языком предназначена. А теперь как жить?

Карпов вернулся домой не сразу. Зачем-то заехал в супермаркет, взял тележку и толкался с ней между прилавками, пялясь на ценники. Все пытался угадать, что по вкусу высокой темноволосой девушке, так понравившейся ему. Что-то рассматривал, клал в тележку, толкал ее к следующему прилавку. Потом все оплатил, уложил пакеты на заднем сиденье и снова поехал к дому, где жила теща. Окна у Натальи Ивановны по-прежнему были ярко освещены, а вот у Кристины горел лишь ночник, видимо, в спальне.

Вся решимость его растворилась, стоило подумать, что и с кем она сейчас делает при таком приглушенном свете в спальне. И тут он вваливается с покупками – здрассте!

– Идиот! – назвал сам себя Карпов и поехал домой.

Там он с грохотом водрузил пакеты на кухонный стол, приказным тоном велел Светлане их разобрать и, наскоро приняв душ, улегся. Разговаривать с женой он больше не стал, не о чем было. И утром удалось отмолчаться. В охапку Ваньку – и в машину. Понедельнику и нахлынувшим заботам Глеб был так рад, что не заметил, как день пролетел. И устать не устал вроде бы, но едва вернулся домой и до подушки голову донес, как мгновенно уснул. И проснулся только во вторник утром.

– Ты кушать будешь?

Светлана стояла на пороге спальни уже накрашенная, хорошо причесанная, в новом платье и ажурных колготках. В другое время полюбовался бы женой. А тут моментально плохие мысли в голову полезли.

Для кого вырядилась, интересно? Прическу сделала! Никогда на работу так не причесывалась, скромный хвостик на затылке, все непослушные пряди скалывала невидимками, а тут…

К Жоржу не иначе собралась, полыхнуло тут же Карпову по мозгам, и он молча помотал головой, что есть – нет, не будет.

– Ты вчера не ужинал, – напомнила Светлана. – Голоден наверняка. Может, позавтракаешь хотя бы? Я сырники сделала, как ты любишь.

Сырники он любит! А кто его спрашивал, любит он их или нет? Готовили, он ел, а чтобы любить, того не было. Блинчики тонкие он уважал очень и на завтрак, и на обед мог съесть, а с ними будто бы мороки много. Приходилось есть сырники.

– Не буду! – отрезал Карпов и полез из кровати.

Жена проводила его странно жадным взглядом, осмотрев внимательно с пяток до макушки, будто у него за одну ночь горб либо плавники появились.

– Может, тебе кофе сварить? – семенила она за ним следом до самой двери в ванную.

– Не стоит. Сам сварю. – И Карпов потянул на себя дверь, которую Светлана вдруг начала придерживать. – Ну чего тебе, Свет?