– Может, и так, зато ты была первой, кто обрадовался нашему появлению там, где нас совсем не ждали!

И оба захохотали.

– Второй раз, – продолжил Гонтран, – мы увиделись в Даштиказаре по случаю весёлого праздника. Я танцевал, но был вынужден оставить партнёршу, чтобы броситься вдогонку за тобой.

– Жалеешь?

– Скажем так: мы неплохо повеселились в гостях у корриганов!

– Хорошенькое веселье! Хотя, если разобраться, были и смешные моменты. Например, когда Бертрам пытался колдовать! Помнишь, какую он скорчил рожу, поняв, что ничего не выходит?

– Ага! А как уверенно ты дала королю неправильный ответ… Видела бы ты себя, когда сообразила, что сморозила глупость!

– Ничего смешного!

И оба от души расхохотались. Но воспоминания о приключениях вернули их к мыслям о друге, томящемся в Енибохоре.

– Надеюсь, Гиймо там не слишком худо, – вздохнул Гонтран. – Если его похититель – Призрак, то мучений не избежать. Только подумаю об этом – и хочется рвать и метать!

– Да, мне тоже! Как несправедливо! Гиймо лучше и благороднее всех нас. А какой способный, какой…

– Ты часом не влюбилась? – насмешливо спросил Гонтран.

– Я? Нет! Разве что чуточку… – призналась Агата. – Какая девчонка не влюбилась бы в Гиймо? Он такой хрупкий – и одновременно такой сильный, такой неуклюжий – и такой талантливый!

– Хватит! – взмолился Гонтран со смехом. – Представляю, как ему сейчас икается!

– Ты случайно не ревнуешь? – спросила вдруг Агата.

– Я? Ещё чего!

– Вижу-вижу! – И Агата с улыбкой полезла в спальный мешок. – До завтра, Гонтран. Сладких снов!

– А я тебе желаю не увидеть во сне лишнего, – проворчал он в ответ.

Улёгшись, он никак не мог уснуть, несмотря на усталость. С ума сойдёшь с этими девчонками! Стоит проявить учтивость и внимание, как они тут же воображают, будто ты влюбился! К тому же Агату никак не назовёшь красивой: высокая, тощая, большеротая… Конечно, ей не откажешь в уме и характере, она обладает сильным магнетизмом, даже особым шармом. Но не больше! Гонтран пытался отогнать мысли об Агате, но не тут-то было: она спала рядышком, он слышал в нескольких сантиметрах от уха её мерное дыхание. А тут ещё крик ночной птицы, шорох листьев… Мальчик улыбнулся: ему на ум пришли первые такты новой мелодии.

Наутро их разбудил шум едущего по дороге каравана. Они выскочили из мешков, выбежали из рощи и кинулись к передней телеге. Наёмный охранник, помесь человека и орка, заворчав, схватился за копьё. Но, увидев, что бегущие – дети, презрительно фыркнул. Возница, с виду добродушный, натянул вожжи и остановил двух огромных рыжих волов.

Гонтран обратился к нему на ска, языке Мира Ненадёжности: спросил, не знаком ли ему некто Тофан, нанимавшийся раньше в охранники к фергханским купцам.

– Детина из северных степей? – Возница почесал в затылке. – С татуировкой на башке – синими драконами? Знаю одного такого, он несколько месяцев назад сколотил на этом тракте охранную бригаду. У него два десятка человек – воины-степняки, как он сам. Нынче на дороге нет охраны лучше. Были бы деньги, нанял бы их, а не этих гибридов, только и думающих, как бы нализаться на ближайшем привале!

– Где же найти эту бригаду? – радостно спросил Гонтран, видя, что правильно рассчитал.

– На дороге, где же ещё! А где точно, не знаю. Если ты не слишком торопишься, советую подождать: не сегодня, так завтра он непременно проедет мимо!

Гонтран и Агата горячо поблагодарили за подсказку и попросили при встрече передать Тофану, что его разыскивает Гонтран. Проводив караван глазами, они вернулись под деревья.

– Купец прав, – сказала Агата. – Кто знает, где сейчас твой друг? Если пойти не в ту сторону в надежде его встретить, можно разминуться. Лучше всего набраться терпения и сидеть на месте.

Гонтран поневоле согласился. У них в запасе было пять дней, считая тот, что потребуется на обратный путь. Труднее всего будет занять это время. Жаль, не захватил с собой ситару…

Амбра и Том сначала двигались прямо на юг. Миновав Купеческий тракт, отклонились к юго-востоку. Первую ночь они провели в заброшенной овчарне посреди невозделанного поля.

На второй день им пришлось перебираться через Мутный поток, потом – через Реку Печали. За обе переправы они отдали немало драгоценных камней: сначала – паромщику, дремавшему на берегу, потом – рыбаку, что забрасывал сети из лодки.

Дальше их путь лежал через бескрайние луга Двухголового сфинкса. Амбра и Том не сумели бы ответить, где скоротали вторую ночь: усталость свалила их с ног под каким-то кустом с сиреневыми плодами.

На третий день они увидели вдали жёлтое мерцание пустыни.

– Наконец-то! – с облегчением проговорил Том, поправляя на спине рюкзак.

– Я тоже устала, – призналась Амбра, глядя на компас, без которого они давно бы потерялись в этом диком краю. – Мы идём без остановок. Но у нас всего шесть дней.

Оба не любили болтать и почти всё время молчали, обходясь взглядами и жестами.

Поначалу Амбра побаивалась своего напарника, казавшегося ей неотёсанным и даже туповатым. Но в дороге они очень быстро сдружились. Вдвоём они на удивление просто решали все возникавшие проблемы. Оказалось, что у Тома лёгкий и при этом сильный характер, что за его неуклюжестью и грубостью скрывается подкупающая прямота, даже благородство. Ещё Амбра поняла, что Тому противопоказано одиночество: ему обязательно нужен кто-то рядом – человек, которому тот был бы по-дружески предан. Такую роль играла Агата, потом Гиймо. Теперь она досталась Амбре.

– Повезло, что мы не повстречали Двухголового сфинкса! – воскликнул Том, тряхнув рыжими вихрами. Чем ближе была цель, тем разговорчивее он становился.

– Сфинкса давно нет в живых, – ответила Амбра. – Его убили крестьяне: он пожирал детей, когда взрослые работали в поле. Это мне Гиймо рассказывал…

Амбра осеклась. Одного лишь имени Гиймо оказалось достаточно, чтобы загрустить. Какое-то время они шли молча.

– Сильно по нему скучаешь? – спросил наконец Том.

– По кому?

– По Гиймо, не по сфинксу же!

– Скучаю, ещё как! – немного помявшись, призналась Амбра. – Это просто ужас какой-то! Когда его нет рядом, всё теряет смысл, становится безразличным… Неужели и он так же мучается?

– Наверняка.

– Откуда ты знаешь? Он тебе говорил?

– Нет, конечно! – Том пустился в сбивчивые объяснения: – Есть вещи, которые девчонки видят, а мальчишки – нет. И наоборот: что-то мальчишки замечают, а девчонки вообще не секут… Короче, я мальчик, и я видел, как Гиймо на тебя смотрел… Понимаешь?