Наконец, чтобы защитить одхр Гиймо от натиска упорной черепахи, Эхво аккуратно завладела сознанием мальчика и увела его в сферу души, куда нет доступа никому и ничему, даже Силам.

Черепаха застонала громче. Она с болью взирала на Гиймо, скрестившего ноги и равнодушно уставившегося в потолок широко раскрытыми глазами.

– Тебя здесь нет… Тебя здесь нет, мой мальчик! Пусть кажется, что ты здесь!

Земляная тварь медленно развернулась, за ней последовали деревянный орёл и знаки-муравьи – они вернулись на каменный диск и расположились на нём спиралью.

Все снова застыли там, где их оставил Призрак. Орёл спрятал голову под крыло, черепаха – в панцирь.

Гиймо остался сидеть в яйце Манназ, за дрогнувшими, но устоявшими барьерами Эгишжамур и Хагал. Он был так же неподвижен, как диск, орёл и черепаха.

Тофан не помнил себя от счастья. Гонтран был божественным музыкантом! Пленительные мелодии, которые тот извлекал из ситары одного из воинов, переносили великана в страну Ис, неведомую, но становившуюся всё милее благодаря музыке. Воины, все в татуировках и шрамах, аккомпанировали Гонтрану хлопками грубых ладоней и улыбались так радостно, что одно это могло бы превратить вечер в праздник.

Юный музыкант и его друг Тофан встретились на Купеческом тракте утром, на третий день ожидания.

До этого Гонтран и Агата коротали время за беседой и играли в шахматы прямо на земле, расчерченной на клеточки: фигурами служили камешки и палочки. При этом они всматривались в торговые караваны, непрерывно тянувшиеся по дороге.

Как они и рассчитывали, в конце концов Гонтран увидел в медленно двигавшейся богатой повозке знакомую фигуру. Он радостно закричал и замахал руками, сильно удивив Тофана, который не поверил своим глазам. А вот Агата не особо обрадовалась появлению воина: ей уже понравилось быть вдвоём с Гонтраном.

Великан сгрёб мальчика в охапку, чуть не задушив. Два десятка воинов-северян, охранявших караван, сгрудились вокруг предводителя и разделили его радость, приветствуя Гонтрана могучими шлепками по спине.

Агата робко приблизилась. Её пугали эти воины с хищными повадками, одетые в кожу и сталь, со свирепыми татуировками и огромными мечами на спинах. Самым внушительным был Тофан: богатырский рост, серые глаза, лицо в шрамах, синие драконы на бритом черепе, рокочущий бас. При появлении девочки он отпустил несколько насмешливых реплик, но остальные воины встретили Агату, к которой вернулись её обычные самоуверенность и язвительность, радостными возгласами.

– Я тебе помогу, – сказал Тофан, выслушав Гонтрана. – Мои товарищи выберут сами, как поступить. Они свободные люди, не слуги. Но сначала нам придётся проводить этих купцов до места, ведь они оплатили наши услуги. Жди меня здесь, в роще.

Тофан сдержал слово и вечером следующего дня вернулся в сопровождении всех своих воинов.

Гонтран и Агата первыми, ещё до истечения пятого дня, вернулись на Серые холмы, где был назначен общий сбор.

– Как же я по тебе соскучился, музыкант! – признался Тофан, дослушав до конца балладу. – Никогда не встречал такого одарённого парня!

– Видишь, Гонтран, ты можешь сделать международную карьеру! – съязвила Агата.

– Смейся, смейся… – откликнулся мальчик и вдруг обратился к воинам на языке ска: – Друзья! А сейчас вам споёт милейшая Агата!

– Сдурел? – прошипела она, тараща глаза. – Никогда в жизни я не…

– Споёшь, споёшь! – перебил Гонтран. – Сыны Степей не любят ждать. Только помни: эти люди – меломаны. Если сфальшивишь, тебе несдобровать!

Агата посмотрела на него в упор, но так и не поняла, шутит он или говорит всерьёз. Что ж, была не была! Она никогда не отступала, не отступит и теперь!

Она попросила Гонтрана подыграть ей на ситаре, откашлялась и затянула грустную песню, хорошо известную в Ис: «Кто там идёт по лесу? Мать и дочь. Девочка вздыхает… Что с тобой, Маргарита? Днём я ребёнок, а по ночам – белая лань…»

Голос Агаты, низковатый, но проникновенный, стал для Гонтрана приятным сюрпризом. Эта девчонка не переставала его удивлять! Дослушав песню, сыны Степей радостно захлопали в ладоши.

И не они одни. Откуда-то сбоку раздалось:

– Браво, Агата! Гениально!

Все удивлённо обернулись.

– Ромарик! Коралия!

Гонтран бросил на землю ситару и побежал навстречу друзьям.

Ромарик и Коралия целых два дня просидели, спрятавшись от ветра между скал, откуда стекал ручей. Ожидание показалось им коротким, как два часа, – так они увлеклись общением. Когда же наконец к скалам бесшумно подплыли плоты Четвёртого племени Народа Моря, парочка чуть было не пропустила этот момент. К счастью, их внимание привлёк детский плач, и ребята, выскочив из укрытия, увидели внизу плоты.

Коралия сложила ладони рупором и обратилась с учтивым приветствием к людям, поражённым появлением двух фигур прямо у них над головами. История о девочке-чужестранке, которую приютили Вал и Матси, успела разнестись по всем племенам, поэтому удивление быстро сменилось радостью.

Плотоводы были почти голые, загоревшие дочерна. Белая плёнка на глазах, от которой взгляд казался стеклянным, позволяла им видеть под водой.

Лоцман, отвечавший за плавание по Морю Ожогов, среди течений и медуз, сообщил, что до Шестого племени очень далеко. Тогда Коралия спросила, можно ли передать Валу послание, поскольку у неё самой нет времени до него добираться. В ответ она услышала, что, едва сосуды наполнятся водой, Четвёртое племя непременно отправится к нему, чтобы передать всё слово в слово. Пришлось объяснить положение. Ромарик предложил: если Шестое племя согласится им помочь, то пусть отправляются прямо к водопаду, низвергающемуся в море около Серых холмов, где назначен общий сбор… Ромарик и Коралия почувствовали, что рыбаки сильно встревожены рассказом о Енибохоре, жрецах и Гиймо. Лоцман пообещал непременно передать послание. Поняв, что всё возможное сделано, Коралия и Ромарик отправились назад к Серым холмам.

– И вы целых два дня плелись сюда от вашего источника? – воскликнул Гонтран, подмигивая. – Наверное, вы сильно устали, раз так долго тащились!

– Да, мы не торопились, – признал Ромарик со смущённой улыбкой. – Зато очень спешили по пути туда! На обратном пути Коралия решила поберечь силы, ведь нам столько всего ещё предстоит…

– Не оправдывайся, Ромарик! – Коралия окинула Гонтрана высокомерным взглядом. – Пусть лучше сам расскажет, почему сидел с дурацкой восторженной улыбкой, когда Агата пела…

– Уймитесь! – вмешался Тофан, хохоча. – Клянусь духами степи, мне показалось, что я в Фергхане в базарный день!

Гонтран поблагодарил друга признательной улыбкой. Все расселись у костра, познакомились, пересказали друг другу последние новости. После чего воцарилась праздничная атмосфера. Тофан взял в руки бубен из кожи, и воины затянули дикарскую песню о суровой красоте их родных степей.