До темноты Вероника решила сбегать за хлебом, в доме ни крошки не осталось, а диета ей в ближайшее время не грозит, после стольких стрессов лишний вес не наберешь, только потеряешь. Страшновато было выходить не то что из дома, из квартиры! Неудивительно, нормальный человек дорожит своей жизнью, и когда внутренний голос подает сигнал опасности при появлении на людях, ищешь предмет защиты. Вероника взяла с собой небольшой кухонный нож. В лифт она не вошла, спустилась по ступенькам, по улице шагала, исподтишка озираясь.

Проклятые супермаркеты устроены безобразно, жестоко, подло. Товар так и лезет на глаза – соки, фрукты, конфеты, рыба… Авокадо! О, как Вероника любит разрезать этот плод, вынуть косточку, потом полить лимонным соком, поперчить, слегка подсолить и ложечкой выгребать массу салатного цвета, наслаждаясь… Как бы слюной не подавиться. Каково это – не купить то, что хочется съесть? Страшная штука – бедность, Вероника богатой не была, но и нужды не испытывала, во всяком случае, ей хватало зарабатываемых денег на все капризы, кроме покупки жилья. Нынче же она сидит в шикарной квартире, но без денег, продукты на исходе, теперь одну кашу придется варить на воде и без сливочного масла. Пора потихоньку начать распродавать имущество Зинки…

Повертев авокадо, она со взором голодной собаки положила плод назад и двинулась искать хлеб, который пока еще ей по карману. Но вдруг за плечом:

– Вероника…

Кто это?! В городе, где у нее никого-никого?.. Она оглянулась и чуть не упала в обморок. Впрочем, от обмороков у нее надежная прививка с босоногого детства и обделенной достатком юности, когда приходилось зарабатывать в опасных для жизни местах, там чего только не насмотрелась.

– Здравствуйте, Вероника, – улыбался тот самый, с похорон, с которым лучше не встречаться в темном переулке.

Разговаривать с ним не было желания, что в таких случаях делают? Правильно, якобы не помнят, где и когда виделись:

– Извините, я вас…

– Не узнаете? – Судя по кривой улыбке, он не поверил ей. – Я был на похоронах Зины и потом у вас дома.

– А… – «вспомнила» Вероника. – Простите, не помню, как вас зовут…

– Петр. Вам можно звать меня Петей.

Вероника тоже улыбалась ему, толкая пустую корзину коленкой. Петя… Не гигант, но крупный, плотный, наверняка сильный, эдакому пришить ножом – раз чихнуть. Ой, лапищи какие! Минотавр, ей-богу. Ну и что дальше? Зачем остановил ее? А вдруг это он приходил ночью? Не может быть. Петя знал, что Зина лежит на кладбище, в квартире живет ее сестра, а визитер не знал. Молчит как идиот!

– Вы давно знакомы с моей сестрой? – поинтересовалась она.

– Года два. – Говорил он в средней тональности, но монотонно.

– Она пришла ко мне домой с другом… моим приятелем… и обокрала меня.

– Как мило, – продолжала улыбаться Вероника.

– Вы не удивлены?

– Нет. И что же она стырила у вас?

– Да так, мелочь… Ой, идемте, а то мы тут стоим у всех на дороге.

– Мне только хлеб нужен… Где это? Я тут впервые.

– Я провожу вас. – Неторопливо двинули вдоль стеллажей с продуктами, радующими глаз красочными упаковками. – Зина забрала портмоне, там всего-то полторы тысячи баксов лежало и в рублях немного. (Ну, если полторы штуки баксов «всего-то», то рубли это действительно мелочь.) Еще утащила статуэтку Будды, думала, камни драгоценные, а там стекляшки, никакой ценности. Зина прилично выпила, у нее выпала из рук сумочка, так обнаружилась кража…

Вероника остановилась, разозлившись, тем не менее не хамила:

– Зачем вы мне все это рассказываете? Чтобы показать, какой плохой была моя сестра? Я и так знаю. Или вы хотите, чтоб я вернула долг? Увы, денег у меня нет. Хотите, покажу кошелек? В нем все мое богатство и там всего рублей триста наберется, могу отдать.

– Да я не поэтому. – Надо же, он смутился! – Зина обернула в шутку инцидент с кражей, мы посмеялись, потом подружились. Она меня не раз выручала, умная была и веселая.

Вероника не переставала ему удивляться: слова-то какие знает – инцидент, а по виду в его лексиконе должно быть не более тридцати слов, половина из них мат. Но из его фраз следует, что Зинка стала членом банды.

– М-да, насчет веселья это вы верно подметили, – сказала она, выбирая из многообразия батонов самый дешевенький. – Ну, мне на кассу…

– Я провожу вас домой, если вы не против.

Еще как против! Этот минотавр челюстью клацнет – и Вероники нет. Как бы ему, не обижая, дать понять, что она сама доберется?

– Но вы, – нашлась она, – наверное, спешите, я не хочу вас затруднять…

– Не, не, не. Я не спешу, мне надо вам кое-что сказать.

Вот незадача! И послать его неудобно, он же ничего плохого не сделал, напротив, вежлив. Вероника расплатилась, шла к выходу, сжимая в кармане нож. Господи, да ему нож – как слону дробина, только шкуру слегка поцарапает.

– Вон моя машина… – указал он на громадный внедорожник бежевого цвета, Вероника панически зачастила:

– Нет-нет, я пешком люблю… дышать люблю… У меня сейчас генеральная уборка, пыли собралось… а времени на воздухе побывать просто нет… я пешком… тут недалеко…

– Хорошо, – пожал он плечами.

И кому-то махнул рукой, эдак повелительно. В общем, внедорожник ехал за ними, Вероника предусмотрительно держалась подальше от дороги, чтоб ее не затащили в автомобиль. Одновременно оценивала обстановку: люди кругом есть, автомобили ездят, сумерки, но достаточно светло.

– Что вы хотели мне сказать? – рассеянно спросила она.

– Понимаете, я не верю, что вашу сестру убил случайный грабитель. И то, что ночью она шла одна через сквер, тоже странно, Зина заботилась о безопасности.

– Может, у нее не было денег на такси, – предположила Вероника, заинтересовавшись: что ему известно и чего он хочет?

– У кого, у Зины не было денег? – сказал Петя с усмешкой натурального душегуба. – Исключено. Я сейчас пытаюсь выяснить, где она была в ту ночь.

Ну и ну! Следователь-волонтер выискался. Ой, неспроста это. Вероника покосилась на него, удивленно протянув:

– Вы? А зачем вам?

– Зина была близким мне человеком…

– Любовницей? – подхватила она.

– Не в этом смысле. Я же говорил, Зина иногда помогала мне, я платил ей, но это неважно. За неделю до убийства она позвонила, говорила сумбурно, не хотела напрямую по телефону объяснять, а намеки я не понял, кроме того, что Зина кого-то боится. Ее страхи были связаны с «Сосновой рощей»… с кое-какими бумагами, которые оказались у нее.

– Украла, – словно это само собой разумеется, сказала Вероника.

– Не совсем так. Короче, она влипла по-крупному и начала-то с просьбы о помощи. А я был за границей, на днях вернулся, начал разыскивать Зину, но опоздал. В тот день я сказал ей, чтоб сматывалась из города до моего приезда, она не послушалась. Кстати, Зина звонила мне еще раз с просьбой, чтоб я не дал вас в обиду, если что.