Эта новость, словно маленькое счастье, приподняла мне настроение. Ведь завтра экзамен. Сложный для меня.

И ночью мне предстоит зубрить оставшиеся вопросы.

Выпив чая, я скрылась в своей комнате.

Уже стемнело, когда лёжа на кровати с учебником в руках услышала довольно громко играющую музыку. Шум доносился с улицы, со стороны гаражей. Отложив книгу, я поднялась и подошла к окну. Возле моей любимой беседки толпился народ: с десяток рослых мужчин и несколько молодых красивых девушек.

А что там красивых. Шикарных!

И гадать не стоило, какой они расы. Явно оборотнессы. Столь яркая звериная грация присуща лишь им. Внимательно присмотревшись к мужчинам, увидела среди них и Благояра. Он стоял рядом со сногсшибательной жгучей брюнеткой. Девица откровенно висла на нём, ничуть не смущаясь. Весь её облик говорил, что дамочка при деньгах. Ухоженная, в красивом коротком чёрном платье, красные туфли на высоченном каблуке.

Не знаю, что творилось в моей душе в этот момент. Он ведь целовал меня. А теперь на нём висит другая. Моё сердце кольнула какая-то неясная злость и необоснованная ревность. У сатиров не было истинных пар, но я чувствовала, будто там отбирают моё.

И это было так дико!

Да, я ревновала оборотня. И мне самой было от этого смешно.

Ну, кто я?

Кто я ему?

Что между нами? Одно выпитое кофе, один поход в музей и всё.

Что может быть ещё общего между мной и Благояром?

Ничего!

Но я продолжала подглядывать за ними. Видела, как они смеются. Завидовала их беззаботности. Они не знали проблем, с которыми всю жизнь жила я.

Холеные, счастливые, не ведающие бед.

В какой-то момент музыка стала громче. Девушки вышли в центр и принялись медленно пританцовывать. Как красиво они выглядели: грациозные, соблазнительные, сексуальные.

Мне никогда такой не быть. Я просто не рождена для этого.

Теперь я понимала, почему оборотни не смотрят на сатирок. Да потому что, не на что глядеть. Мы рождены, чтобы пахать. Чтобы горбатиться в три смены. И никогда я не смогу так красиво танцевать. Так грациозно двигаться.

Я могу лишь вкалывать ночи напролёт. И зарабатывать деньги, которые будет пропивать мой муж — козёл. И другого мне не дано.

От этого понимания стало так больно. Я себя такой дешёвой ощутила. Ничего не стоящей.

Смотря на эту весёлую компанию, не могла оторваться от окна. Видела, как девушки вернулись к парням. Как эта шикарная брюнетка потянулась губами к Благояру и поцеловала его.

Это выглядело так естественно, и причиняло столько боли.

Но внезапно мужчина пренебрежительно усмехнулся и резко отодвинул её от себя. Как-то даже брезгливо. Это окончательно меня раздавило. Ему не нравилась такая красотка.

Я не представляю, что он мог увидеть во мне. Опустив взгляд на подоконник, уставилась на свою ладонь. Ломаные ногти. Грубая кожа. И мозоль.

Наконец, отойдя от окна, зачем-то открыла шкаф, где на полочке лежали сложенные стопкой мои вещи. Ни красивых платьев, ни юбок, ни кофточек. Даже если бы я захотела — не смогла бы нарядиться красиво.

Со злостью захлопнув дверку, снова пошла к окну. Молодые люди гуляли, веселились, пили эту жизнь. Прислонив голову к деревянной раме, я наблюдала за ними. Словно подглядывала за счастьем, которого у меня никогда не будет. Наверное, зря я бегу от своего жениха. Ещё неизвестно отпустит ли меня глава поселения в мир людей.

Молодые люди снова громко засмеялись. Девушка упорно клеилась к Благояру. Как липучка, предлагая себя. Он же, казалось, более не замечал её присутствия. Она снова попыталась поцеловать. Он что-то сказал, отчего она присмирела.

Наблюдать за ними было неприятно. Словно там покушаются на что-то моё.

Такие вот нелепые мысли.

Музыка сменялась, веселье не прекращалось. Пиво лилось рекой. Смех. Лёгкий флирт.

Всего этого никогда не будет в моей жизни. Но даже если бы я и попала в такую компанию, как бы нелепо я в ней смотрелась. Это всё не для меня.

Словно два параллельных мира: они беззаботные, счастливые, и я, сражающаяся за право учиться и получить хоть глоток свободы.

Несправедливо!

В этот момент плакать хотелось от безысходности. Завтра вернётся мать, и будет скандал. Потом родители напьются, а я снова буду ночевать в подъезде, если баба Нюра не вернётся, и не сжалиться надо мной. Добрая старушка прикармливала всех дворовых кошек и… меня.

Остальные соседи делали вид, что всё нормально. Что девушка-сатирка, практически живущая на улице, это обычное дело.

Низшая раса, что с них взять.

Внезапно Благояр поднял голову и посмотрел в окно прямо на меня. Я замерла, поняв, что застукана за подглядыванием. Девушка, упорно жмущаяся к нему, что-то щебетала, но медведь не слушал. Он продолжал неотрывно гипнотизировать меня взглядом. Первое желание отскочить от окна я подавила. Медленно отошла на шаг назад и задёрнула штору.

Этот мир не для меня. Я всегда буду там чужая.

Потому что не умею так веселиться.

Потому что никогда не выпью даже глоток пива.

Потому что моя жизнь никогда не будет такой лёгкой и светлой.

Снова устроившись на кровати, я принялась читать. Главу за главой. На улице музыка зазвучала тише. Время от времени я прислушивалась и подавляла в себе желание подойти к окну и заглянуть в ту другую жизнь. Нет, меня манила — не роскошь и не дорогие наряды девушек, а та лёгкость и счастье, которое они излучали.

Тяжело вздохнув, я снова перечитала параграф, посвящённый виноделию.

Наконец, ближе к рассвету, когда я уже носом клевала в учебник и корила себя за то, что так и не поспала на улице, раздался оглушительный рёв мотоциклов. Не выдержав, спустила ноги с кровати и, отдёрнув штору, выглянула. Семь мощных красивых байков отъезжали со двора. На одном из них без шлема сидел Благояр. А позади него примостилась та самая брюнетка. Положив голову на его широкую спину, она поглаживала его руку.

Это так сильно меня разозлило, что я готова была книгой в неё запустить.

Моё сердце заполнила ярость и … ревность. Словно она прикасается к моему мужчине.

Подремав всего несколько часиков, я соскочила за две минуты до звонка будильника и принялась одеваться. Затащив одну ногу в штанину, сообразила, что не приготовила носки. Полезла в шкаф за новой чистой парой. Споткнулась о вторую болтающуюся штанину и уселась на кровать.

Надо успокоиться.

В моей голове стоял такой гул, будто я нахожусь под высоковольтными проводами. Мысли спотыкались одна об другую, не давая чётко соображать. А глаза, предательски слипаясь, широко уставились на будильник. Секундная стрелочка добежала до двенадцати, и он затрезвонил на всю комнату.