Степан умолк, зато диспут вокруг него усилился. Его незримый переводчик наконец выловил из общей языковой неразберихи одну фразу, звучавшую, очевидно, на столь низких частотах, что ее единственную у него была возможность разобрать:

– А вот мы сейчас проверим, чего стоят все эти басни о твоей неуязвимости!..

Степан узнал голос – паучиха что-то задумала! Она хотела учинить ему проверку! Переубеждать ее он не стал – зачем зря распинаться, пускай уж убедятся на практике, – просто сделал пару шагов назад, воскликнув мысленно: «Ой, прячьтесь, граждане, пауки ж внутри жидкие, как сопли!..»

Но не только паучихе пришла мысль устроить испытание его редкостным талантам: один из «зеленых человечков», не переставая верещать, вскочил со своего места и выхватил из складок одежды серебристую трубку – своеобразную вариацию бластера, как сразу понял уже повидавший этого добра Степан. Далее произошло вот что: паучиха приподнялась из своего «гнезда» и, резко вскинув передние лапы, плюнула. Метила она, естественно, в Степана, но в самый момент плевка гнездо под ней с хрустом перекособочилось, изменив траекторию «посылки»: зеленый человечек, уже направивший на Степана свое оружие, получил в лицо шлепок ядовито-желтой гадости и упал с душераздирающим визгом, успев все же при этом выстрелить. Надо ли говорить, что и этот «посыл» не пропал даром, хотя также не попал в Степана: малиновый луч метнулся к пауку, а через мгновение об пол, почти одновременно с «зеленым», тяжело стукнулась передняя членистая нога, срезанная у самого основания, и забилась в конвульсиях, пачкая каменные плиты серой слизью. Такая же слизь брызнула из паучихи – судорожно дернувшись, она подхватила с пола обрубок и стала «затыкать фонтан», прилаживая ногу на старое место и торопливо накладывая поверх сочленения нить, обильно полезшую из отверстия внизу ее брюха.

«Замечательный бы вышел эпизод из серии „Живая природа – борьба за выживаемость“, – меланхолично думал Степан, наблюдая за возникшей суетой: паучихины соседи махали псевдоподиями в попытках отряхнуться, в .то время как корчащегося „зеленого“ при общем смятении бросился опекать его собрат: он произвел над ним какие-то быстрые действия, отчего тот расслабился – по крайней мере перестал визжать. Невесть откуда объявились еще двое из их компании, подняли своего раненого и исчезли, скорее всего – телепортировались, не иначе как в свою дежурную тарелку.

Хотя участие Степана в трагических событиях ограничивалось лишь переминанием с ноги на ногу – то есть, говоря образно, плеванием в потолок, все высокое собрание, придя в себя и немного успокоившись, уставилось на него так, словно это он только что собственноручно оторвал ногу у благородной восьминогой дамы и утопил безобидного «зеленого человечка» в своей же, Степана Ладынина, ядовитой слюне.

– Надеюсь, – нарушил гнетущую тишину невозмутимый голос председателя, – что произошедшее служит достаточно веским доказательством. Я очень попросил бы воздержаться в дальнейшем от подобных экспериментов. – Многозначительно помолчав, он добавил: – Ради нашей общей безопасности.

– Он срочно нужен нам на Рафт-ис-Офте, – хрипло прогудел «переводчик», воспроизводя в самом низком из слышимых диапазонов больной паучий шорох. – Ситуация, подобная нашей, когда гибель угрожает целой колонии, может считаться приоритетной!.. – Она легко отделалась, зато, похоже, больше не сомневалась в его способностях. И не только она. Мохнатый на противоположном краю резко вскочил со своего места:

– Вы забыли о заложниках у мозжоргов! Там более семисот тысяч наших собратьев псифов, захваченных на орбитальной станции!..

Его прервал трескучий голосок оставшегося невредимым «зеленого»:

– Совету известно об ультиматуме, предъявленном нашему представителю на Инее выродками Фроста. Я настаиваю… – Окончание его речи поглотил многонациональный гвалт: орали все – то есть булькали, шипели и стрекотали, – меняя расцветку, топорща гребни, вздымая шерсть, самые горячие вскакивали и потрясали конечностями, большинство из которых у Степана язык не повернулся бы назвать руками. Из всего многоголосия его «толмач» продолжал озвучивать только паучиху, упорно, невзирая на ранение, гундевшую о праве сатаяле на первоочередное использование редких способностей данного теплокровного экземпляра.

От Степана не укрылось, что председатель не принимает участия в общем диспуте, напоминающем смешением рас и языков вавилонское столпотворение в интерпретации безумного апостола. Переждав в молчании некоторое время, как бы давая окружающим спустить пар, он поднялся и хлопнул в ладоши – всего один раз, но этого оказалось достаточно, чтобы унять присутствующих. Потому что вместо обычного хлопка его ладони произвели звук, подобный удару в громадный колокол, после чего зал наполнился вибрирующим, долго не затихающим гулом.

Неизвестно, имелись ли у представителей других видов барабанные перепонки, но что-то в этом роде явно наличествовало у всех: звук возымел свое действие – притушил «общественный резонанс», после чего и сам постепенно сошел на нет. Только дождавшись абсолютной тишины, председатель наконец вынес вердикт.

– В каждой империи, как бы мала или велика она ни была, – размеренно начал он, – имеются свои проблемы. Я не счел нужным приводить в пример здесь еще раз трудности, обременяющие мою державу: вы и так знаете, что они не менее серьезны. А поскольку уникальный дар от Верлрока сумел получить представитель гуманоидной расы, то спор о приоритете на его использование в данном случае неуместен. – Движением руки он прервал возникший было ропот. – Учтите, что новому сотруднику еще только предстоит освоиться со своей миссией, в коей он пока неопытен. И легче это ему будет сделать среди представителей своего вида, тогда как в чуждом ему сообществе он может невольно стать причиной еще больших катастроф. Не забывайте, что наш Степан Ладынин является уроженцем захолустья: уважаемый представитель гливерлов, чрезмерно интересующихся в последнее время Землей, – кивок в сторону насупленного «зеленого человечка», – может подтвердить, что ее аборигены до сих пор копошатся на поверхности своей планеты, поскольку не достигли пока еще надлежащего уровня развития для присоединения к Сообществу. Так подумайте о шоке, поджидающем нашего дикаря-провинциала, например, у сатаяле!

На этом месте Степан возмущенно хмыкнул: шок пока наблюдался, наоборот, у паучихи, но перспектива отправиться к ее членистоногим родственникам его и впрямь не вдохновляла, так что в его интересах было помалкивать.

– Мы не можем предсказать последствий такого стресса, однако опыт говорит, что попытки воздействия на психику Степана Ладынина могут привести к не менее плачевным результатам, чем наблюдавшиеся нами только что покушения на его жизнь…

– Замечательно! – квакнул «зеленый». – Это как раз то, что нам и требуется – пускай только попадет в лапы к выродкам Фроста, чтобы они у них сразу же и отсохли! Будем надеяться, они его так напугают, что тут же все передохнут! – И человечек трескуче засмеялся, а собрание вновь заволновалось – каждый видел выгоду в эмоциональной неподготовленности отсталого землянина к условиям чуждых для него миров и сообществ. Тогда заговорил сам Степан, уставший молча выслушивать гадости в свой адрес.