— Тогда зачем прибыли эти… гости? — растерянно выдохнула я.

— Ты не знаешь? — растерянно переспросила невестка и тут же вперила рассерженный взгляд в бессменного конвойного. — Ей, что, до сих пор не сообщили?

— В этом не было необходимости… — пожал плечами Тень князя. — Прежде ллайто не пытались потребовать выполнения старых договоренностей.

— Ну, конечно! — фыркнула Светава. — А то, что морфы год за годом с самого ее двадцатилетия отправляли своих юношей во все высшие учебные заведения Люты, это так — совпадение, да?

Я удивленно соскочила с подоконника, ища и не находя в сказанном иной смысл.

— Что?

— О, как все запущено… — снисходительно протянула княгиня. — Яра, милая, да твой отец спал и видел, как бы объединить два народа в один. Его не остановило даже недовольство некоторых высоких родов. А последние готовы были зубами рвать соперников за возможность заполучить одну из княжон в свою семью. И тут, представь… такая оплеуха. Одна девица уплывает из рук. И к кому? Не к известному до последнего грешка родовичу-оборотню, а к какому-то многоликому. Я не удивлюсь, если убийц Володару подослал кто-то из своих.

Пока я переваривала получившийся расклад, много меняющий в картине событий, Светава тяжко поднялась с диванчика и принялась прохаживаться вдоль дальней стены. Это была одна из ее черт, умилявших семью: в минуты особо глубоких раздумий она не могла не двигаться, словно от активности ее тела зависела и активность ума. Теперь же, когда княгиня вынашивала сразу двух наследников, напоминая нечто очень сильно округлое, а срок беременности неуклонно рос, прежде танцующая походка сменилась плавными неторопливыми движениями, за которыми я наблюдала с затаенной улыбкой.

— На аудиенцию к князю прибыл Мал Сордемгенльдт собственной самодовольной персоной. И… он утверждает, что твоя маго-генетическая карта и карта Агнии как нельзя лучше сочетаются с картой одного конкретного ллайто… Так что многоликие прибудут потребовать выполнения условий договора, я полагаю.

— Предполагаешь подтасовку? — заинтересовалась последней новостью я. — На такое Служба не пойдет, я думаю. Это ж такой козырь для возможного шантажа!

— Вряд ли представитель Службы рискнет лгать по столь несущественному вопросу, — вмешался Тень князя. — Яра — не наследница, и ее не постеснялись бы выдать за выбранного кандидата, даже зная, что детей у них не будет.

— А какие вообще условия прописали в том договоре? — вскинулась княгиня, словно готовясь защищать меня от всего мира. — На что мой покойный свекр был готов ради замирения с ллайто?

— Он собирался отдать многоликим часть суши между Лютым и Ловчим морем. Формально, эта провинция осталась бы подчиненной воле князя, отдавала бы часть совершеннолетних мужчин для службы в княжестве, новые граждане платили бы фиксированный налог в нашу казну. Но на практике отчужденные территории превратились бы в суверенное образование с отдельной от княжества правовой системой, правителем и армией. В общем, получили бы тот статус, который сейчас имеет Китеж. Но, конечно, эти условия вступят в силу только после проведения обряда единения и консумации брака между представителем рода Лютамарехт и ллайто из достойной семьи, чей статус достаточно высок для родства с княжеской фамилией.

— Они никогда не откажутся от такого договора! — задумчиво выдохнула я. — В Варулфуре им никто и никогда не даст подобной вольности. Да и провинция получается раза в три больше их нынешней резервации.

— На данный момент им еще есть куда расширяться, — отрицательно качнул головой на мое предположение исав Лугубелирт. — Их численность приблизилась к пяти с половиной тысячам. Но я с тобой согласен, от договора они не откажутся. Да и враны выделили им для проживания чрезвычайно проблемный участок. Ллаэрлу на самом деле не выгодно ни чрезмерное усиление общины, ни ее значительное ослабление. Активность Володара изрядно нарушила планы этого крылатого интригана.

— Это все замечательно, — скептически нахмурилась я. — Но зачем это было отцу? Фактически, он согласился еще раз раздробить территорию Люты, точно зная, что отколовшийся кусок рано или поздно потребует полной независимости, ведь прецедент уже был. Отделение Китежа хотя бы имело смысл — его даровали наследнику рода Анахарсидт за подвиг. К тому же, иния всегда отличались от остальных оборотней. Я не понимаю, зачем отец это затеял, и почему Служба так внезапно захотела поддержать его давнее решение!

— Все очень просто, княжна, твой батюшка хотел усилить правящий род. Ты еще не родилась в тот год, когда эта идея пришла ему в голову, но я хорошо помню скандал, который ее породил. Ты, Светава, тоже должна.

Юрас наклонился вперед, сплетая руки в замок и упираясь на них подбородком.

— Стана Торкватаарг — самая младшая дочь у своего отца — сбежала буквально за пару часов до обряда. Сбежала, как понимаешь, не одна, а с возлюбленным. Если точнее, с морфом. Скандал разгорелся на всю столицу; оскорбленный жених не смолчал, вытряхнул все грязное бельишко рода невесты-предательницы. Родители его тоже не остались в стороне — как же! — единственного сына опозорили перед всем княжеством. Никто не желал после с ним родниться. Князь вмешался, и заступился за род сбежавшей исавиты. Девицу по всем правилам отсекли от фамильного древа, признавая отверженной отступницей. Свадьба брошенного у алтаря парня по настоянию князя состоялась буквально через год. Но главное в этой истории — судьба беглецов. Ни ллайто, ни оборотни, как вы понимаете, их бы не приняли. Влюбленная парочка направила свои стопы в халифат, где неплохо устроилась. А через несколько лет у них родилась дочь, первый известный смесок, имеющий способности к полноценной полиморфии. Тебе известно, княжна, что у ллайто есть запрет на анимализм?

— Да, — согласилась я. — Это потому, что они слишком глубоко сканируют тех, с кого снимают слепки.

Юрас кивнул.

— У оборотней такая проблема отсутствует. Наши тотемы изначально сливаются с личностью, становясь ее частью. Ллайто же очень рискуют, перевоплощаясь в животных, поскольку вместе с аурой частично перенимают привычки реципиентов. Животные инстинкты, мышление и аура очень отличаются от человеческих. Изменившись в зверя, они вполне могут застрять в его шкуре навсегда. Как оказалось, у смесков таких осложнений нет. Девочка могла принимать абсолютно любой облик, лишь увидев его. У нее не было необходимости даже в прикосновениях. Ребенок в большей степени изменялся лишь внешне, сохраняя ауру и человеческое сознание. И для нее не существовало никаких ограничений по массе.

— Но зачем это было нужно отцу?

— Ты лучше кого-либо знаешь, как я уважал Володара, — тяжко вздохнул Юрас. — Он заменил мне отца, который от меня отказался. Но в последние годы он помешался на драконьей крови, на их наследии, на возможности их возродить. Появление настоящего полиморфа он