за-а-а-н-я-то у вас? Извините. Зд-е-е-с-ь за-н-я-я-я-то? Извиняйте…

Идём, идём, не падаем. Какой же сложный квест.

– Слышь, мужик, давай садись сюда к окну.

«Ох, спасибо, братан, то, что надо». Едва прислонив голову к холодному стеклу окна, я вырубился напрочь.

«Уважаемые пассажиры, предлагаем вам три шариковых ручки по цене одной. На прилавках города стоимость будет… Мы же…»

«Детство, детство ты ку-д-а-а-а-а…»

Я с трудом разлепил глаза. Цыганёнок лет семи наяривал, стоя в проходе, на огромном для его худого тельца аккордеоне, завывал песню моего далёкого младенчества.

Господи, то коробейник, то цыганский концерт… Мутит немного, надо ещё покемарить.

Рядом сидела тётя лет сорока с небольшим, сосредоточенно передвигая цветные шарики на экране своего полуживого мобильника. Одна часть экрана почти не светилась, словно делила виртуальную жизнь на тёмную и светлую стороны.

– Простите, какая станция была?

Во рту противно сухо, слова давались с трудом.

— «Павловский Посад».

– Спасибо.

Ещё 15 минуточек есть…

«Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Петушки».

Блин, блин. Проспал-таки. Я приоткрыл глаза.

В вагоне почти никого не было, кроме группки парней и девушки с ними. Я почувствовал рядом чьё-то плечо.

– Как подъезжать будем, сразу выводим, Серый.

– Лады, про камеры помни, не светись.

– За угол и с платформы вниз, там не видно никому.

Я прикрыл глаза. Страха почему-то не было. Лишь поиск решения и какое-то чувство досады. Ну, надо же так попасть под «гоп-стоп».

Вон там кнопка жёлтая, связь с машинистом… Если перескочить через лавки и сразу в проход, успею нажать, но дальше меня сомнут. Без иллюзий. Это не кино, а я не особо боец, хоть в юности и изучал единоборства. Нужно во что-то уцепиться, не дать себя выволочь из вагона.

За окном проплывали какие-то ангары и показались потрёпанные жизнью «101-го километра» пятиэтажки.

– Слышь, братан, пойдём в тамбур поговорим?

Лёгкий толчок в плечо. Притворюсь еще бухим, чтобы не сразу опомнились.

– А, че? Есть курить?

– Да не вопрос, айда покурим.

Щербатая физиономия с жёсткой даже на вид щетиной довольно ухмыльнулась. Лицо отдалилось, тёмный силуэт сдвинулся на пару шагов в сторону тамбура и выжидательно замер.

Подъём, прыжок. Лавка позади.

– Э-э-э-э-э, ты куда, сука!

Ещё прыжок, ещё сиденье. Проход. Вперёд. Кнопка. Надпись: «Удерживайте кнопку. Подождите пять секунд. Говорите».

Да уж. Подстава. Пять секунд сейчас для меня роскошь.

Удар в спину. Стена вагона приблизилась максимально близко к лицу, прижала, как будто для поцелуя. Ну нет, не так просто, парни.

Разворот. Прямой удар в живот ногой.

«Пятка опорной ноги поворачивается. Вот так, Да. Вторую сгибаешь, поднимаешь высоко и выпрямляешь с силой, как будто отбрасываешь что-то от себя. Давай, Дима, пробуй».

Мой тренер по дзюдо с таким непривычным поначалу мне именем Фанис Гальянович однажды меня удивил, сказав, что лучше всего в схватке с такими типами убежать.

«Ведь они что от тебя хотят? Избить, отнять, унизить. Убежал и не дал им этой возможности. Ну и кто победил в итоге? Правильно, ты».

Некуда деваться, тренер. Но хер я им дамся просто так. Чьи-то руки схватили за капюшон, дёрнули вниз. Я успел повернуть лицо чуть в сторону, и удар коленом пришёлся в скулу.

Раз! Больно, сука!

Два! Искры из глаз.

Три! Тьма…

***

– Ты живой, мужик? Вроде живой. Давай вставай, тут тебе не надо лежать, скоро вагон совсем холодный будет.

Глаза приоткрылись, тень немного сдвинулась в сторону, и в лицо упёрся холодный, равнодушного белого оттенка, луч фонаря с платформы. Я осознал, что по-прежнему нахожусь в вагоне недалеко от тамбура. Освещения внутри уже не было, видимо, электричка стояла в тупике. Правая сторона лица ожесточённо заныла, когда я поднял голову от холодного пола. В нос ударил запах давно немытого человеческого тела, явно живущего жизнью гражданина, не платящего налог на жилье по причине отсутствия оного.

– Ты давай на лавку сначала сядь.

Тень протянула руки, ухватила за предплечье, кряхтя, скинула меня на лавку.

– Мы где, в Петушках?

– Именно там, любезный. Я думаю, ты уже почувствовал этих Петушков неповторимый колорит. Есть покурить?

Я пошарил по карманам, от этих движений спина напомнила мне о недавних событиях, заставив скривиться. Так. Мобильника и кошелька нет. Ладно, переживём, главное, не вытащили и вообще не убили. Будем считать, обошлось малой кровью. Надо бы посмотреть, что с лицом. Вот она, пачка. Смялась немного в кармане.

– Держи, сам там возьми. Зажигалка есть?

Я на мгновение прикрыл глаза. Спичка в руках незнакомца зло зашипела, вспыхнула с краю. Потом, словно немного поколебавшись, вспышка охватила её всю, осветив заросшее неровной бородой усталое припухлое лицо.

– А ты кто? Почему здесь?

Разбитые губы шевелились нехотя. Каждое слово было не то чтобы по рублю, но копеек по пятьдесят, если бы мгновения боли можно было так монетизировать.

– Серёгой можешь звать. Бездомный я, или по-русски бомж. Недалеко тут живу. В сторожке железнодорожников. Хожу, смотрю в электричках в тупике, может, кто забыл чего. Вот тебя нашёл, а больше полезного ничего. Так себе день сегодня.

– Сколько времени, Серега, знаешь?

– Ну, я счастливый человек. Налогов не плачу. Время не наблюдаю. Может, час, может, два уже. Кто ж над тобой так постарался?

Блин, мама-то что сейчас думает, я уже два часа должен был как приехать.

– У тебя, Серёга, есть мобильник? Маме надо позвонить.

Тень собеседника как раз затягивалась сигаретой, судя по вспыхнувшему светлячку окурка.

– Ты, уважаемый, попутал бомжей московских и замкадных. Нет мобильника, уж извиняй. Ты вообще откуда?

– К маме ехал в Орехово-Зуево. Как теперь мне туда попасть? Ни денег, ни связи.

Серёга откашлялся, мощно, прям от души.

– Пойдём, у меня побудешь, в пять утра первая электричка пойдёт, доедешь, контролёров до Орехово не будет. Сейчас подсоби двери отжать, чуть подержишь, а я тебе слезть помогу.

– Да, слушай, я…

– Давай, это же тебе, москвичу, незабываемое приключение… Да и выхода у тебя нет другого в два часа ночи и без денег. Кому ты нужен? А на улице не май месяц.

***

– Да пей, не бойся. Тебе сейчас самое оно от стресса. Не отрава, я знаю, что пить, а что нет. Все же человек с высшим образованием, хоть и бомж.

Серёга хмуро ухмыльнулся и заёрзал на уставшем от жизни кресле с драной обивкой, накрытым какими-то затхло пахнущими тряпками.

Половину каморки занимал отсек, где висели замасленные красные путейские жилеты, стояли лопаты, ломы и