меня спрашивал, ведя по коридорам. Мы подошли к лифту и он, взяв меня под руку, вошёл в него. Я всю дорогу молчала, не проронив ни слова. Видимо, мозг, боясь эмоциональных перегрузок организма, полностью отключил внешние эмоции. У меня такая реакция на стресс, потом мне будет плохо и больно, но не сейчас. Никакой истерики, никакой паники, только голые инстинкты. А инстинкты мне говорили о том, что нужно убираться отсюда, как можно дальше, но вопрос, — куда? Я лишь песчинка в окружившей меня плотным кольцом буре.

Глава 20. Барбус

Лада

Когда мы вышли к ангарам, я всё же сумела справиться с навалившейся апатией.

— Аату, куда мы идём? — в моём голосе была тревога.

— Я уверен, что Ен со всем разберётся, а Мрак поправится. Но за десять дней с тобой может случиться что угодно. Я знаю свою дочь слишком хорошо. Если она что-то вбила себе в голову, то не остановится ни перед чем. В отца пошла, — не без гордости сказал оборотень. — Я не буду мешать ей. Ну, а ты помеха, Лада. Стоишь на её пути. Она тебя может убить, я же хочу оградить её от такого соблазна. Ты ей не соперница, пока не соперница. А в убийстве слабого врага чести нет. Мы, старики, живём по законам предков. Молодежь давно отступила от правил. У тебя ещё не было перерождения, и ты опасна как для себя, так и для других. У нас есть школы для оборотней. Но и туда ты не отправишься, там молодняк, совсем дети. Так что, думаю, пошлю тебя в пансионат, где восстанавливаются бойцы. Они тебя и научат всему, что нужно знать оборотням. Ты же хотела стать охотником за головами? — откуда он это знал? — Считай, что вытащила счастливый билет. Если там не подохнешь и выживешь, значит, будешь достойна стать членом семьи.

Возле небольшого корабля нас уже ждал огромный детина. Белокурый, лохматый, со шрамами на лице и месячной щетиной. А я думала, что на оборотнях всё заживает как на собаках. Быстрая регенерация восстанавливала даже жизненно важные органы.

Марк там в камере остался, а я даже не смогу с ним попрощаться. Мне так и не ответили, куда меня увозят. Я не верила насчёт пансионата. Раз старик решил меня убрать с дороги, то явно, отправляет не в увеселительное учреждение. Поёжилась, когда оборотень осмотрел меня с ног до головы.

— Барбус, она жена Жуть'ена, его истинная пара. Так что, если хочешь жить, держи своего друга в штанах, — предупредил старик. Хоть за это спасибо.

— Больно надо, она щуплая и слишком ухоженная, а значит, слабая. Мне слабая самка не нужна, мой дружок уже занят старик, — хмыкнул парень.

— Рад за тебя, мальчик. Отправляешься немедленно, отвечаешь за неё своей головой. Она должна выжить, информация уже отправлена твоему инку. Доставишь её и сдашь в руки Геи, отчитаешься мне лично, — приказал Аату.

— Двигай кормой, цыпа, чего рот разинула? — грубо обратился ко мне парень.

Я вздрогнула всем телом. И с этим мужланом я должна лететь на одном корабле, неизвестно куда? Да застрелите меня сразу, чтобы не мучилась. А я ещё жаловалась, что от Марка плохо пахло, и у него плохие манеры. Да этот детина фору ему даст, не мылся, наверное, с рождения. Я застыла в нерешительности. За что? За что мне всё это? Я начинала ненавидеть Марису, а заодно и её папашу. Барбус первым зашёл по трапу. Я нехотя побрела за ним следом.

Корабль был настоящей помойкой. В углах мусор, и какие-то давно проржавевшие железки, в которых, как мне показалось, кто-то копошился. Брезгливо поёжилась. Я в своём кипенно-белом наряде смотрелась здесь как бельмо на глазу. Причём, на весь глаз.

Барбус, повернувшись ко мне, опять осмотрел с ног до головы и, увидев на голове моей лилию, пробасил:

— Спрячь её, а то мои жёны тебе ночью за эту цацку перережут горло. Им всё равно, чья ты жена. Ты тут никто и звать тебя никак. И ещё, снимай с себя эти тряпки, надевай комбез. Он кинул мне нечто оранжевое в масляных пятнах.

— Вы не могли бы отвернуться? — попросила дрожащим голосом.

— Не мог бы. Одевайся, времени нет, через пару минут отчаливаем. Не задерживай вылет, цыпа.

Скинула с себя туфли, расстегнула пояс и молнию, к моим ногам упали белые штаны. На мне были ажурные белые трусики, которые надевала специально для мужа. А сейчас на них пялится чужой, посторонний мужик. Натянула по быстрому комбинезон до пояса, мне ещё предстояло снять жакет. Порадовалась тому, что не послушала Эли и не надела свадебное платье. Точно, Эли! Господи, как я могла про неё забыть. На секунду замерла, нервно облизав губы языком. Мысленно обратилась к разуму корабля: «Эли, Эли, ты меня слышишь?» — но в ответ была тишина.

Барбус был очень быстр, он вдавил меня в перегородку корабля. Мужчина тяжело дышал. Жутко испугалась и, взвизгнув, полоснула свободной рукой по его щеке. Я ни в жизнь не достала бы до его лица, если бы он ко мне не наклонился. Разорвав на мне пиджак, отбросил в сторону. Оборотень не замечал, что по щеке обильно текла кровь. Однако, его взгляд был прикован не к моей груди, а к руке. Схватив меня за запястье, внимательно рассмотрел вязь из символов, которая светилась.

— Клан серебряных волков. Надо же, а ходили слухи, что их всех истребили под самый корень. Одевайся, времени две минуты.

Странная реакция Барбуса меня удивила. Но меня порадовало, что он ко мне потерял интерес как к женщине.

У хозяина корабля было три жены, дородные грудастые тётки. У меня сложилось впечатление, что они были из одного помёта. Уж слишком похожи друг на друга. Явно сёстры, такие же грязные и плохо пахнущие. Невольно поморщила нос, когда одна громко рыгнула. С ними я явно не найду общего языка. Под стать своему мужу. Как там говорилось в пословице: «Два сапога — пара». Так тут их получается несколько больше. Но суть от этого не меняется.

— Пристегнитесь, отчаливаем с этой цивилизованной помойки. Прежде, чем закинем тебя, цыпа, мне нужно наведаться в одно место, отдать кое-кому товар. Срок твоей передачи старик не озвучил, так что, попутешествуешь пока с нами. Ты же не против, цыпа?

Я промолчала, выбора у меня всё равно не было. А разговаривать с этими людьми, у меня и подавно не было никакого желания. Я закрыла глаза и