искусственному интеллекту корабля. — А что у нас едят перевёртыши?

— Перевёртыши предпочитают есть сырое мясо, когда находятся в звериной шкуре. Но наш перевёртыш жрёт всё подряд, того и гляди, что эта скотина и корабль проглотит. Тварь нечистая.

Я от такой тирады инка на секунду даже подвисла. Рот мой открылся а Тото зашипел.

— Ну, инки, просто нужно найти то, что ему нравится, вот и всё, — примирительно сообщила разуму корабля. — А что у нас есть на корабле вкусненькое? Я заметила, что он украдкой, когда на тарелку упал, вылизал её. Давай попробуем дать ему мясное рагу.

— Барбус, чего это девчонка удумала, кормить нашей едой всяких там приживал?! — возмутился инк.

— Дай, что она сказала, — отрезал капитан. — Много разговаривать стал.

А вот с этим я была полностью согласна. Никакого уважения к гостям. Была бы моя воля, я бы Тото с собой забрала. Толстопоп очень обрадовался мясному рагу, чавкал с пребольшим удовольствием, аж за ушами трещало. С этой минуты он от меня практически не отходил.

— Так, девчули, — обратился Барбус к своим жёнам. — Мы уединимся с Ладой, нужно девочку поучить превращениям, а то не хватало нам тут ещё одного неуправляемого зверя, Тото достаточно. Мы будем внизу, — и обратился ко мне: — пошли, Лада. Там, куда ты направляешься, умение управлять своим зверем и гневом тебе пригодится.

— Барбус, пожалуйста, поосторожнее с девочкой. А то ещё перевозбудишься, а нам потом отрабатывать, — Лона и Мона, радостно хихикнули одновременно.

— А ну, цыц, никакой дисциплины на корабле! — притворно возмутился мужчина.

— Что они имели ввиду, Барбус? — голос мой дрогнул. Мы с ним спускались по лестнице в нижний отсек корабля.

— Ну, знаешь ли, молодые волки не могут строить карманы во времени и убирать туда одежду. Поэтому, все учатся превращению голышом. Люди мы бедные, звёзд с небес не срываем, как твой муженёк и братец его. Поэтому, каждая тряпка у нас на счету. А посему, что?

— Что? — похоже, ответ я уже знала. Придётся оголяться перед этим большим дядькой.

— Ты, это, не переживай. Клан серебряных волков — легенда. А легенду я уважаю, да и зачем ты мне сдалась? У меня своих три волчицы-красавицы. Да и тощая ты дюже, даже подержаться не за что.

Ну, это уже было оскорбительно, конечно, у меня и бюст красивый и фигура спортивная. Но всё же, не стала обижаться на этот счёт, мне только ещё одного спонтанного превращения не хватало. Мало ли, что я делаю, когда отпускаю зверя погулять. А драться с приютившим меня хозяином не хотелось.

Мы вошли в большое пустое помещение с толстыми стенами. Это было видно по корабельным переборкам. Железо во многих местах погнуто и на нём остались глубокие царапины.

— Иди в тот конец, я буду тут. У тебя способности приобретённые? Кто-то из братьев тебя кусал?

— Да, но это было позже. Вначале мне Марк отдал своё сердце, Ен поставил метку, а потом на бракосочетании выпила смешаную кровь.

— О, как круто, однако. Сердце волка, душа волка, кровь волка. Да у тебя все звёзды сошлись, чтобы стать оборотнем. Знаешь, ты уникальна, не слышал про такое никогда. Не удивительно, что ты получила метку серебряных волков. Ладно, время идёт. Ты должна включить все свои чувства, свои и своего зверя. Он молодой, непослушный, он не хочет никому подчиняться, но ты должна подчинить его себе. Ты главная, не он. Он лишь твоё звериное отражение. Нельзя допускать, чтобы твой зверь бродил без контроля. Иначе, твоя судьба будет незавидной. Тебя попросту выкинут из цивилизованного общества. Лишат имперского гражданства, и несмотря на то, что ты пара, сошлют на планету, где царит сплошной беспредел. Я не хочу, чтобы твоя жизнь была загублена. У тебя сейчас срабатывает инстинкт самосохранения, ты боишься боли, и разум твой прячется. Тебе нужно пережить боль. Первое превращение всегда ужасно. С каждым последующим разом это будет более тонкий росчерк мимолётной боли.

— Как мне это сделать? — спросила я.

— А как в прошлый раз превратилась? Что ты чувствовала?

— Гнев и несправедливость, пришла лютая ненависть и я отключилась.

— У тебя есть враги? — задал он очередной вопрос.

— А у кого их нет? Дочь Аату подойдёт? — задала встречный.

— О, ещё как подойдёт, у этой стервы нет ничего святого. Спать с одним и со вторым, потом предать обоих братьев. Пытаться натравить их друг на друга. Так что, стерва ещё та. Будет больно, держи её изображение в голове, уцепись за него, образно, конечно же.

— А обратно как я превращусь?

— А для этого вспоминай что-то хорошее. Например, того, кого любишь. Ну что, приступим? — я кивнула. — Тогда раздевайся.

Пока раздевалась — и краснела, и бледнела, кожа моя покрывалась пупырышками. Белья на мне не было. Сразу комбинезон. Сняв его, встала и закрыла стратегические зоны руками. Барбус лишь усмехнулся и спросил:

— Мне вот интересно, как ты будешь прикрываться, когда будешь стоять на четвереньках?

Вот же гадство, мне еще и позу придётся принимать недвусмысленную.

— Запомни, ты меня не интересуешь, у меня есть ревнивые жёны.

Барбус лихо скинул с себя комбез и став на четвереньки начал медленное превращение.

Разум решил спрятаться от страха, пришлось его выгонять из тёмных закоулков. Сейчас шла война за лидерство, лично я не собиралась допускать, чтобы меня лишили имперского гражданства. И так в подвешенном состоянии находилась.

«Мариса, ты меня лишила спокойного, счастливого будущего, гори в аду», — проскочила мысль.

И на меня нахлынула дикая, всепоглощающая боль.

— Вот так, молодец! — послышался в голове голос Барбуса. — Умничка девочка, если хочешь повыть, вой. Это помогает.

А выть действительно хотелось, с надрывом во всю глотку. По прошлому, настоящему и неизвестному будущему. По одиночеству. Ведь в обличии волка это особенно сильно ощущалось. Мой зверь скучал по Ену и Марку, по любимым моим оборотням.

Глава 23. Примирение

Лада

Я начала задыхаться, настолько сильными оказались эмоции. Хотелось всё крушить, зверь во мне бесновался. Ему нужны были жертвы.

— Тише, девочка, тише, — услышала я в голове голос Барбуса, — ты справишься, дыши. Своих врагов ты знаешь в лицо. Запоминай чувства своего зверя, чтобы всегда понимала, чего он хочет, — он прошёлся до стены и обратно. — А теперь вспомни тех, кого любишь. Кто тебе дорог. Это поможет вернуться обратно.

Вспомнила, но легче не стало. Похоже, я морально истощилась. Меня била крупная дрожь. Эмоции зашкаливали и я, скуля, заплакала. Почему же так больно? Каждая мышца болела, душа выла, и я вместе с ней. Барбус