И все-таки гораздо лучше знакомиться с Байрру Алту не в централизованной группе, а создавая свой маршрут тет-а-тет. Вы и ваш Байрру Алту.

Разглядывать окна домов; наблюдать за неутомимыми уличными продавцами букетов; за тем, как цокают подкованными деревянными башмаками по мостовой танцовщицы народных танцев в своих пестро-ярких костюмах и наивно-детсадовских гольфах; с легкостью примыкать к непринужденно сидящей на каменной мостовой молодежи. Даже неформалы здесь скорее добродушны, чем радикальны. Курят сигаретки (правда, далеко не всегда набитые легальным содержимым), потягивают из пластмассовых стаканчиков свой империал и общаются обо всем на свете. Помимо португальского и английского здесь, на Байрру Алту, можно услышать диалоги на добром десятке языков. От чего обостряется ощущение тесности мира и безграничности вселенной.

Вереница магазинов, где в причудливых интерьерах продаются винтажные платья; кафе, похожие на кухню у соседей, и библиотеки, где можно выпить кофе; совершенно старинные на вид обувные мастерские и винные лавки; азулежуш и граффити на стенах домов; запах сардин-гриль (сейчас, летом, им самый сезон) и аромат авантюрности жизни. Все это – тоже мой Байрру Алту. Неповторимый район старого центра города. Здесь прошлое растворяется в настоящем, а настоящее заигрывает с будущим. Все переплетено мохеровым клубком.

Да и сам Лиссабон – как одна большая шкатулка с секретом…

Один из секретов Лиссабона – его смотровые площадки. Некоторые из них упомянуты во всех туристических справочниках Лиссабона, другие спрятаны так, что впору написать отдельный справочник. Из серии «места знать надо». Например, кафе на последнем этаже магазина Pollux. Я обожаю встречать там утро, помешивая палочкой корицы (португальцы используют ее вместо чайной ложки) свой эспрессо-бика. Как красиво называется смотровая площадка по-португальски! Miradouro. С мирадору São Pedro de Alcantara открывается чудесный вид на центр города: авенида да Либердаде, площадь Реставрации (могу поспорить, что у вас не получится с первого раза произнести название этой площади по-португальски), Байша, каштелу Святого Жорже, уголок реки Тежу… Мы сидели с Педру на одной из «мирадоровых» скамеек. Я любовалась Лиссабоном, а Педру рассказывал мне, что он думает по поводу предстоящей забастовки, которую собирается организовать одна из социалистических партий Португалии. К слову сказать, ничего хорошего он не думает.

– Где будем пить кофе? – спросил меня Педру. Решили выпить кофе в «Бразилейре».

Мы спускались к Шиаду по rua Misericórdia. Не дойдя пару сотен метров до «Бразилейры», Педру потянул меня за руку влево.

– А давай мы лучше кофе выпьем здесь!

И мы зашли в Espaço Chiado. Торговый центр, который на первый и даже второй взгляд похож на что угодно, кроме торгового центра. Еще один лиссабонский адрес из серии «места знать надо». Не только из-за его помпезно-музейного зеркально-мраморно-золотого пространства, но и потому, что построен он был вокруг части крепостной стены времен римлян. Почти музей. Кофейно-барной стойкой в этом «почти музее» заправляет энергично-стройная дама. Из тех, кто навсегда моложе своего паспортного возраста. Педру заплатил за кофе, пообещав энергично-стройной вернуть чашки (самообслуживание для тех, кто пьет кофе не за стойкой кофейного бара). Мы сели за один из столиков, что скрываются за эскалатором. Таким же зеркально-помпезным, как и все остальное пространство. Около столиков журчал маленький фонтан. Пока мы пили кофе, Педро рассказывал об истории этой крепостной стены, а я слушала его вполуха, разглядывая плещущихся в фонтане золотых рыбок. Какое бы желание загадать? Да так, чтобы не остаться старухой у разбитого корыта.

Справа от фонтана стоял рояль. Педру лениво, как бы нехотя, подошел к нему, сел и заиграл какую-то простую, но очень красивую мелодию. Его руки скользили по клавишам уверенно и легко, но он смотрел не на клавиши. А мне в глаза. Смотрел и улыбался.

О боже, он еще и на рояле играть умеет. Может, я уже умерла и проснулась в раю, где каждой женщине выдают по идеальному мужчине за ее страдания в прошлых жизнях?

Подумала я. И тут же одернула себя, напомнив своему расслабленно-умиротворенному мозгу, что Педру – вовсе не «выданный» мне мужчина, а друг-приятель. Amigo.

На шум, то есть мелодию, около рояля материализовался охранник с суровым выражением лица. Но, посмотрев на Педру и меня, разулыбался, погрозил пальцем, как добрый дедушка любимым расшалившимся внучатам, и снова исчез за колонной.

– Тебе нравится эта мелодия? – спросил меня Педру. – Это песня известной португальской певицы Романы. Называется она «Открой окно», – продолжил он, получив мой утвердительный кивок. – У нее в Обидуш концерт будет через неделю. Хочешь, я тебя приглашу?

– Хочешь, я приглашу тебя на классную вечеринку? – спросила меня утром перед началом урока Николь. – У меня приятель вернулся на днях из Касабланки. Через неделю он устраивает party. Приходи! Тебе понравится, я уверена. У него хороший вкус к выбору музыки и напитков.

Я ответила Николь, что с удовольствием приду. И что хороший вкус – это, на мой взгляд, фирменная черта португальцев. Вкус к еде, напиткам, жизни. Они умеют ею наслаждаться. Николь (наверное, в этот момент в ней взыграла ее французская кровь) начала со мной спорить, но передумала, благоразумно вспомнив, что ведь и она тоже португалка. И поэтому мое утверждение – не тезис, а комплимент.

Что касается кофе – то в кофейном искусстве португальцам так и вообще нет равных. Этот напиток настолько прочно интегрирован в португальскую историю, культуру и стиль жизни, что без него просто невозможно представить день среднестатистического португальца. В том, что португальский кофе особенно хорош даже на фоне кофейных южноевропейских соседей, есть своя историческая логика. Так уж получилось, что многочисленные колонии, которыми Португалия широкомасштабно обзаводилась во времена великих географических открытий, оказались ко всем своим прочим достоинствам еще и производителями одних из самых лучших кофейных зерен в мире. От Восточного Тимора до Бразилии, включая Сан-Томе и Принсипи.

В начале восемнадцатого века португальские колонизаторы занялись посадкой кофейных плантаций в Бразилии. Предприятие увенчалось успехом, и вскоре корабли мчали на всех парусах мешки с кофейными зернами в Португалию для обжарки. Нужно ли упоминать, что в те годы наслаждаться вкусом этого, в наши дни всепортугальского, напитка могли только особы королевских кровей и особы, к ним приближенные. В современной Португалии землетрясение 1755 года упоминается настолько часто, что человек, не осведомленный в вехах великой португальской истории, может подумать, что произошло оно буквально пару лет назад. В том числе и потому, что некоторые дома в самом центре Лиссабона выглядят так, как будто по ним только что прошлось землетрясение. Я это, собственно, к чему рассказываю? К тому, что и в кофейной истории Португалии не обошлось без упоминания того самого землетрясения. Сразу после которого исторически значимый для Португалии политик эпохи Просвещения маркиз ди Помбал способствовал открытию первого в Лиссабоне публичного кафе. Которое сразу же стало местом встреч и интеллектуальных посиделок артистов, художников, политиков и писателей. Эпицентром общественной жизни, политических, философских и литературных дебатов. К концу восемнадцатого века кофе стал главной статьей экспорта Бразилии. А в Португалии появился ряд кофейных компаний, среди которых – легендарные Cafe Nicola и Café A Brasileira. Обе, к слову сказать, имеющие непосредственное отношение не только к португальскому кофейному настоящему, но и к его литературному прошлому. Фернанду Пессоа – знаменитого португальского писателя и завсегдатая кафе «Бразилейра» – я уже упоминала в своем рассказе, ну а rua Garrett (улица, на которой разместилось кафе) названа в честь другого известного португальского писателя, Almeida Garrett. В кафе «Никола» (имя этому не менее историческому кафе дал его основатель, итальянец Nicola Breteiro) любил в свое время пофилософствовать в кругу друзей за чашкой кофе знаменитый португальский поэт Мануэл Мария Барбоза ду Бокаже, писавший под псевдонимом Элмано Садино.