него неплохой компромат. Оказывается, он не задекларировал свой мотоцикл «Ява». И, благодаря моему общению с членами избирательной комиссии, этот факт сочли достаточным аргументом.

– То есть его сняли? – Клинов отложил в сторону свои шикарные очки в золотой оправе.

– Вот именно.

– И уже окончательно?

– Совершенно точно. Да и кампания-то уже началась. В любом случае не успеет. Даже если подаст апелляцию.

Клинов вытащил из кармана платок и протер им лысину, чуть вспотевшую от напряженной умственной деятельности.

– Что ж, хорошо, хорошо…

Его правая рука на выборах, опытнейший пройдоха Кузьмин самодовольно улыбнулся.

Однако вдруг выражение лица его босса резко изменилось. С милости на гнев.

– Но почему вы не убрали таким же макаром этого Рыхлина?! – заорал Клинов. – Ведь вы сами говорили, что «яблочник» – это еще полбеды.

– Что ж, Тимофей Иванович, скажу вам честно, – сокрушенно покачал головой Кузьмин. – Это оказалось нам не по зубам.

– Не по зубам! – снова взревел Клинов. – Да, очень жаль, что я с вами связался. А ведь советовали мне обратиться к Подберезскому.

Кузьмин молча проглотил обиду. И спокойно продолжал:

– Похоже, у этого Рыхлина есть свои люди в комиссии. Мы нарыли на него изрядно компромата – уклонение от налогов там, нелегальная деятельность в оффшорных зонах… Но в комиссии почему-то его все равно зарегистрировали.

– Ладно, – сказал как отрезал Клинов. – С ним мы еще разберемся. А что остальные кандидаты?

– Ничего, Тимофей Иванович. Полный нуль. Бабушка – божий одуванчик – от коммунистов, пару каких-то непонятных независимых… От «эспээса» какой-то кадр лезет. Двадцать пять лет от роду, еще вуз не кончил. Короче, все это ерунда.

– Вы мне то же самое и про Рыхлина говорили, – строго отчитывал своего сотрудника колбасный магнат. – И что?

Кузьмин тяжело вздохнул. Ему уже изрядно надоел этот клиент. Слишком тупой. Слишком боится проиграть на выборах.

Хотя… с его шансами можно было коньячок попивать да ни о чем не беспокоиться. По сравнению с миллионером Клиновым все остальные кандидаты казались мелкими сошками. Даже этот Рыхлин – еще один бизнесмен с каким-то темным прошлым.

– Я не думаю, что он представляет для вас большую угрозу, – размеренно произнес Кузьмин. – Вчера я навел справки о тех, кто работает в его штабе, так там одни психи и дети. С такими мы в два счета справимся.

Клинов нервно грыз дужку очков. Было похоже, что он в этом крепко сомневается.

С минуту колбасный король сидел молча, уставившись в камин, где догорали последние угольки.

– Ладно, посмотрим, – наконец, изрек он, как будто отвечая сам себе, своим внутренним сомнениям. – Справимся, никуда не денемся.

В этот миг тяжелая дубовая дверь приоткрылась, и на пороге показался секретарь Клинова.

– Ну, чего тебе? – окликнул его бизнесмен.

– Тимофей Иванович, там этого Рыхлина по телевизору показывают, – кротко пробормотал молодой парень. – Может, вам интересно?

Действительно, эта новость вызвала живейший интерес у хозяина особняка. Он тут же вскочил со своего высокого стула с атласной обивкой и бросился к двери.

Телевизор стоял в гостиной, расположенной неподалеку. Показывали пресс-конференцию в аукционном доме. Рыхлин уверенным голосом говорил в камеру:

– Я не пожалею любых денег для того, чтобы эта уникальная книга осталась на своей родине и стала достоянием общественности. И поэтому обязательно приду на аукцион и сделаю все, чтобы ее купить.

Журналист задал вопрос о том, что Рыхлин сделает со «Словом о полку Игореве» после его приобретения.

– Я сразу же передам его ученым, в Российскую Академию наук, – так же уверенно отчеканил Виктор Петрович.

Надо было видеть, что творилось в особняке после того, как Клинов услышал эти слова!

* * *

Рыхлин с компанией тоже сделали перерыв в своем совещании, чтобы посмотреть выпуск новостей. Правда, их реакция была совсем другой.

Бывший зэк был готов расплакаться от радости, увидев себя на экране. И Павленский тут же получил хорошую премию за удачно написанную речь.

По телику тем временем уже начались новости спорта. Виктор Петрович потянулся за пультом.

– Ну что, кореша, продолжим! – широким жестом Рыхлин пригласил сотрудников занять свои места.

Четверка направилась к месту заседания, проходившего за журнальным столиком.

– Да, купить эту книженцию – гениальное решение, – похвалил своего босса Павленский.

– Еще бы! – самодовольно ухмыльнулся тот. – Работаем, в отличие от некоторых.

– Только вот… А что если все это… ненастоящее? Тогда ведь ваш рейтинг только упадет.

– Да не сцы ты, прорвемся, – Рыхлин сплюнул себе под ноги – по старой привычке, избавиться от которой было для него непросто. – Все равно это уже после выборов решится, ясно?

– В принципе… вы правы, – согласился с ним политтехнолог. – В любом случае на лояльности к вашей кандидатуре со стороны избирателя подлинность «Слова» никак не отразится. Все равно вы в их глазах – патриот, готовый к самопожертвованию.

– А то! – опять ухмыльнулся Рыхлин. – Ладно, кончай базары. Давайте лучше о наших соперниках.

– Думаю, реальную угрозу представляет только один из них – Клинов. Человек с деньгами.

– Ну, мы тоже не без этого, согласись? – перебил его Рыхлин.

– В округе живет много рабочих его завода, – впервые подал голос юрист. – Значит, благоприятный фактор. Для него, в смысле.

– Благоприятный или нет – это еще надо узнать, – произнес Павленский. – Если они зуб на него имеют, тогда… К тому же голосование у нас тайное, и здесь начальника можно не бояться.

– Ну, это еще не факт, – вступил с ним в спор Женя. – Бывает ведь всякое…

– Ладно, так че делать с ним будем, а? – хлопнул по столу Рыхлин, прекращая дискуссию. – А то он весь округ уже завесил своими цветными плакатами. Типа, такой красавчик…

На фото Клинов действительно выглядел великолепно: статный мужчина в расцвете сил уверенно смотрит куда-то в будущее. Конечно, избиратели не знали, сколько сил потребовалось лучшему фотографу Москвы, чтобы преподнести им именно такой образ кандидата в депутаты.

– У меня пока только одна идейка есть, – сказал Коля. – Можно в одном шалмане местном устроить вечеруху – типа, в поддержку этого Клинова. Собрать панков