Едва не погибнув, Серафия вырвалась из света рамп, спаслась от назойливого внимания. Жене Габриэля придется пройти такую же проверку. Частная сфера превратится в достояние общественности, каждый аспект ее жизни предстанет на всеобщее обозрение. Нет, Серафия не собиралась туда возвращаться, чтобы снова оказаться перед объективами камер.

Даже ради Габриэля. Даже ради возможности стать королевой. Она будет гораздо счастливее в Барселоне, живя тихой неинтересной жизнью. Да, без страстей, но и без посторонних.

Со вздохом, она сложила газету и отправилась на завтрак. Дошла до столовой, где ее уже ждал одетый Габриэль. Без ее помощи, контроля и присутствия он сам выбрал джинсы и обтягивающую зеленую футболку, цвет которой так шел к его глазам. Еще влажные после душа волосы были зачесаны назад, щеки чуть розовели после бритья. Он потягивал кофе и просматривал электронные письма на смартфоне.

– Доброе утро, – сказала Серафия, входя в комнату. В одной руке она держала планшет, в другой – газету.

Габриэль взглянул на Серафию и широко улыбнулся. В его глазах вспыхнул озорной огонек.

– Доброе утро.

Серафия села за стол напротив него, подождала, пока Марта нальет ей кофе и принесет из кухни завтрак. Съев три кусочка тортильи де патата[5], она заговорила.

– Судя по всему, – начала она, – мы были не единственными людьми в саду вчера вечером. Наш поцелуй на первой полосе. – Она положила газету на стол, чтобы Габриэль мог взглянуть.

Он поднял ее и, жуя омлет, пробежал глазами по статье с вдумчивым выражением на лице.

– Я не удивлен, – наконец сказал он, кладя газету на стол и возвращаясь к своему завтраку. Похоже, его это не обеспокоило.

– Тебе все равно? – спросила Серафия.

– Это не первый мой роман, попавший в колонку сплетен. Да и твой тоже, полагаю. Тут нет ничего провокационного, так зачем переживать? Ты не страшная тайна, которую я пытаюсь скрыть.

– Внимание прессы сейчас повысится. Они будут ставить под сомнение каждую секунду, когда мы вместе. Нам нужно встретиться с твоим пресс-секретарем, Гектором, чтобы договориться, что делать.

– Я знаю, что с этим делать, – сказал он, потягивая апельсиновый сок. – Дворец не будет комментировать личную жизнь принца. И точка. Если я выберу королеву, то сообщу об этом через соответствующие каналы, а не в колонке сплетен. Они могут строить какие угодно предположения. Меня это не касается.

Серафия откинулась в кресле. Она почти лишилась дара речи. Это самый тактичный и дипломатичный ход в данной ситуации. Возможно, ее уроки все же не прошли даром.

– Это отличный ответ. Я позабочусь о том, чтобы Гектор знал официальную позицию дворца.

Через несколько минут молчаливого завтрака Габриэль отложил вилку и посмотрел на Серафию:

– Что ты думаешь об этой статье? Кажется, тебя она расстроила больше, чем меня. Я что-то пропустил?

– Нет, не содержание, а то, что я попала в газеты. Я много лет счастливо жила без такого внимания, – объяснила она. – Снова оказаться на страницах прессы… по меньшей мере, не доставляет мне удовольствия.

– Ты сожалеешь о вчерашней ночи? – спросил он.

Серафия подняла глаза и встретилась с ним взглядом:

– Нет. Но я жалею, что не отношусь к случившемуся спокойнее.

Габриэль кивнул и подцепил вилкой кусочек тортильи:

– Хорошо. Тогда мы можем это повторить.

Господи, какая же жара. Габриэлю было бы гораздо комфортнее в джинсах и футболке, которые он надел с утра, но Серафия заставила его переодеться, прежде чем они выехали из Плая-дель-Онда. Почему, выбирая ему наряд, Серафия не подумала, что им предстоит прогулка по сельской местности Алмы в июле? Виноградники были великолепны, и Габриэля действительно интересовало все, что Томас ему рассказывал, но трудно сосредоточиться, когда пот ручьями бежит по спине под пиджаком.

Пройдя через беседку, увитую зеленью, он повернулся, чтобы посмотреть на Серафию. Волосы собраны в пучок у самой шеи. На Серафии была широкополая шляпа и льняное платье светло-зеленого цвета, которое выглядело бесконечно прохладнее, чем его костюм.

– Я умираю здесь, – прошептал он, наклоняясь к ее уху. – Не думаю, что кто-то обрадуется, если я превращусь в лужицу.

– Через минуту мы пойдем внутрь.

Габриэль вздохнул:

– Очень на это надеюсь, иначе я буду ужасно выглядеть, если репортеры решат сделать фотографии. – На виноградники сегодня пригласили небольшую группу журналистов. Они уже сделали несколько снимков, когда Габриэль прибыл и пока они ходили по полям и пробовали виноград с лозы, но потом оставили его в покое. Видимо, они тоже умирали от жары и ждали, когда можно будет вернуться в кондиционируемое помещение.

– Какой жаркий день! – воскликнул Томас. – Давайте вернемся в дом. Я проведу для вас экскурсию по винной пещере, а потом мы перейдем к самой приятной части – дегустации моих вин.

Габриэль навострил уши при упоминании винного погреба. Ему очень хотелось зайти в здание, но посещение этого места его, мягко говоря, не интересовало.

– Он сказал «пещера»? – переспросил он, когда они поднимались к вилле.

Серафия нахмурилась:

– Да. А что?

– Не люблю спускаться под землю.

– Уверена, все будет в порядке. Просто расслабься, – успокаивала она. – Сегодня нам действительно нужен спокойный визит без каких-либо происшествий.

Габриэль фыркнул. Она неисправимая оптимистка.

– Ты на самом деле думаешь, что такое возможно, даже когда я стану королем?

Серафия склонила голову и посмотрела на него из-под широких полей бело-зеленой шляпы. Мило сморщив носик, сказала:

– Наверное, нет, но я буду к этому стремиться. Вскоре я передам тебя твоему персоналу и поеду домой. Надеюсь, все готовы.

Наконец они достигли вершины холма и вошли через большие двери на склад. Внутри их встречал официант с подносом газированной воды и чашей с прохладными влажными полотенцами.

– Пожалуйста, освежитесь, – предложил Томас. – Вам пока нравится экскурсия?

– Все прекрасно, Томас. Без сомнений, это лучший виноградник в Алме, – ответила Серафия, отпивая воду.

Видимо, она не доверяла Габриэлю, не думала, что он подберет правильные слова.

– Прекрасное владение, – вмешался Габриэль. – Сколько у вас здесь гектаров?

– Около двухсот. Моя семья занимается виноделием десять поколений.

– Вы выдержали все политические потрясения?

Габриэль почувствовал, как Серафия напряглась рядом с ним. Наверное, невежливо спрашивать жителей Алмы, как им удалось пережить диктатуру, но ему было любопытно. Некоторые бежали, но большинство каким-то образом справились.