Иаков. По свидетельству Климентина, он был «господином и епископом епископов, управляющим церковью евреев в Иерусалиме и всеми Божиим Промыслом основанными церквами». Удар этому первенствующему положению Иерусалимского епископа был нанесен двукратным разрушением Иерусалима.

После того, как в 70 г. закатилась звезда Иерусалимской церкви, ярко горевшая на всем христианском небосводе, римская община сделалась первенствующей. Влиятельное положение ее покоится на том обстоятельстве, что римская община, по словам Игнатия (Ad. Rom. pr.) есть община «председательствующая в столице области римской». Признание ее первенствующего положения лучше всего явствует из того, что сюда со II в. направлялись еретики и схизматики, ища признания своему учению. Общение с Римской церковью, по их воззрению, было тождественно общению со всей церковью. В Рим была принесена жалоба на Дионисия Александрийского за его учение о Сыне Божием. Так же точно тот авторитетный тон, с которым обратилась римская община со своим посланием в Коринф, доказывает сознание своего собственного достоинства. Игнатий прямо называет римскую общину «первенствующей в любви», а епископ Аверкий Иерапольский (около 200 г.) в своем надгробном слове величает ее «княгиней». Ириней (Adv. h. III, 3, 1), со ссылкой на основание ее апостолами Павлом и Петром, признает ее potentior principalitas и рекомендует прочим церквам согласоваться с нею в вере, «так как она (т. е. римская церковь) владеет врожденным авторитетом (в отношении того, что есть апостольское), и этот ее авторитет более важен и более ясен, чем авторитет всякой другой апостольской церкви, ибо она самая большая, древняя, всем известная, основанная апостольскими князьями церковь». Киприан называет ее «matas et radix ecclesia catholicae», а также «Ecclesia principalis, unde unitas sacerdotalis orta est» (ep. LIX) и еще более решительно ее преимущественное положение выводит из основания ее апостолом Петром.

Преимущественное положение Римской церкви является уже в I в. твердо установленным фактом. Но с другой стороны примат в то время был далек от того образа, который он получил впоследствии. Значение его в сущности выражалось в поддержании общего единства и связи между отдельными церквами и провинциями, которые, впрочем, совершенно самостоятельно управляли собственными делами. Отсюда в то время, как Киприан обосновывал единство церкви на основании единства кафедры апостола Петра, он здесь же делает ударение, что Господь всем апостолам пожаловал подобную власть. Чем был Петр, тем должны были быть и прочие апостолы (De eccl. cath. unit. 4). И в том самом месте, где Киприан обозначает Римскую церковь, как главенствующую и источник священнической власти, он тотчас же говорит, что епископы в управлении своими отделами ответственны только перед Богом. В соответствии с этим папы этого периода в своем титуле не имели ничего, чем не обладали бы прочие епископы.

Глава третья

Культ, дисциплина и нравственность

§ 22. Крещение, крещальный символ веры и спор о еретическом крещении

1. Акт, через который совершается вступление в церковь, крещение, в апостольское время следовал тотчас после исповедания Христа. Деяния Апостольские свидетельствуют об этом во многих местах (II, 41; VIII, 37; X, 47; XVI, 15–33). Позднее, что доказуемо уже во II в., крещению предшествовало продолжительное обучение и испытание. Эльвирский собор указывал на 2-летний и даже в случае надобности на 3-летний стаж (к. 4, 42). Находившиеся в этой стадии назывались оглашаемыми, audientes, так как они, главным образом, наставлялись в спасительных христианских истинах. Название это впервые встречается у Тертуллиана, но сущность его была известна уже Иустину (apol. I, 16). Исключая необходимых случаев, совершение крещения происходило два раза в год: на Пасху и на Троицу, особенно в навечерие утрени этих праздников. Оно имело место в проточной реке, пруде или в море, позднее также в особых церковных зданиях, баптистериях. Совершалось оно епископом или по его поручению пресвитерами и диаконами, а в необходимых случаях и мирянами (Tert. de bapt. 17) через троекратное погружение. При невозможности последнего или для больных оно заменялось окроплением или обливанием. Святое Писание и Дидахе говорят только об употреблении воды. Около 200 г. выступают сопровождающие акт крещения различные действия: воцерковление, очищение солью, отречение от диавола, заклинание, произнесение символа, сочетание Христу. За крещением непосредственно следовали миропомазание и допущение к литургии верных. Кроме святой Евхаристии неофиту предлагались молоко и мед. Крещальные торжества продолжались неделю. В течение всего этого времени новокрещеные носили белые одежды. Так как последние снимались в воскресенье после Пасхи, то на западе оно стало называться «Dominica in albis (sc. depositis)», тогда как в греческой церкви оно получило наименование нового воскресения. Восприемники упоминаются уже Тертуллианом (De bapt. 18).

Если обратившийся в христианство подвергался мучению за веру, то положение жизни за Христа считалось заменой крещения: крещение кровью. В 1 Кор. 15, 29 упоминается крещение для мертвых. Последнее вошло в употребление у многих еретиков, например маркионитов. Православными писателями оно неоднократно оспаривалось со времени Тертуллиана.

2. Произносившееся при крещении исповедание, или символ, заключает в себе главные истины христианской веры. Единого, общего для всех церквей символа в древности не существовало. Твердо установленный символ явился около конца II века впервые на западе, главным образом, для Рима. С уверенностью можно думать, что он представляет не что иное, как апостольский символ в его древнейшем виде. Происхождение его относится к глубокой древности. Точно определить его дату невозможно. Насколько в нем отражается борьба против Маркиона (ок. 150–180 г.) можно думать, что он составлен в начале II в. и может быть даже еще раньше.

3. Когда еретики и схизматики, получившие не православное крещение, обращались к церкви с просьбой о присоединении, то естественно должен был возникать вопрос о том, действительно ли это, совершенное еретиками таким образом, вне церкви, крещение, так называемое еретическое крещение. Тертуллиан отверг последнее в своем сочинении, явившемся также и по-гречески, De baptismo. В этом же смысле высказались и состоявшиеся вскоре после опубликования этого сочинения три собора: 1 Карфагенский (220 г.) и соборы Синнадский и Иконийский (ок. 230 г.). Теория эта вошла в общую практику в широких кругах церкви. Отсюда, когда вопрос этот вновь был поднят на Карфагенских соборах при Киприане (255–256) и решен в том же духе, то он возбудил великие споры. Вследствие этого папа Стефан отверг постановление этих соборов по этому вопросу и под угрозой порвать общение запретил африканцам, как новшество, повторять крещение над еретиками. С подобным же посланием он обратился и к малоазиатам, когда узнал, что они, именно Фирмилиан Кесарийский и Елан Тарский солидарны с этим. Когда африканцы в 256 г. на новом соборе вновь подтвердили свое мнение, то он, действительно, приготовился привести свою угрозу в исполнение.