Когда за парнем закрывается дверь, я сажусь в кресле прямее, тяжелое дыхание, удушающий груз на душе заставляют глотать воздух, захлебываясь им. Встаю и облокачиваюсь на подоконник, мне необходимо больше воздуха, раз за разом я жадно проглатываю кислород, закрываю глаза и подставляю свое лицо заходящим лучам солнца. Оно напоминает нам о забвении и в то же время всегда дает надежду. На новый день, новую жизнь и другие моменты, которые принесет с собой. Открываю глаза и разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. Может это неправильно, но я должна ему это сказать, прежде чем уйду.

В голове появились важные для моей души слова, и не записать их, я не могла.

А мне бы жизнь по полочкам

Всю разложить с прощанием. 

Где счастье, там немножечко…

Ведь каждый день в отчаянии. 

А мне бы в день по солнышку, 

Чтоб грело и не жалило. 

Уютное бы гнездышко… 

Мечтаю я, как правило. 

А мне б семью, да крепкую, 

Пусть бедную, но верную. 

Но боль до скорби терпкая

Сломала детку медленно. 

А мне бы жить… Не хочется… 

Душа давно пассивная. 

И день за днем волочатся,

Убив меня бессилием.

Хватаю с прикроватного столика телефон и двигаюсь к двери. Распахнув ее, сталкиваюсь с другим братом, едва удерживаю телефон, когда мое тело буквально врезается в него. Терренс пахнет спиртным, лимоном и, кажется, женскими духами. Наклоняю голову на бок и приподнимаю брови, жду, когда он отойдет в сторону и позволит мне уйти.

– Далеко собралась? – заплетающимся языком он переворачивает весь английский алфавит, в голосе появляются ласковые нотки, значит, не жди добра.

– Насколько помню у меня выходные, разве нет? Ты уже начал расслабляться, как вижу. – Он бесцеремонно надвигается на меня, заставляя двигаться вперед спиной, снова в комнату.

– Так день еще не закончился, у меня еще есть время поговорить с тобой. – Он оглядывает комнату, будто находится в ней первый раз. – Тебе нравится то, что я сделал для мамы? Обои, плед на кровати, эта херня на стене? – Даже если сейчас сказать ему, что нравится, не оглянувшись, он заставит меня оглянуться и осмотреть все заново. Поэтому не тяну утекающее сквозь пальцы время, обращаю внимание на каждую деталь интерьера.

– Здесь все очень красивое, Терренс. Думаю, ты замечательный сын. – Он цокает языком, ставит обе руки на бедра и, покачиваясь, делает шаг в сторону, как только я пытаюсь его обойти.

– А я то думаю, почему ты меня избегала все это время? Оказывается, комната понравилась. – Я открываю рот в немом: «Какого черта?» – Нет? А мне показалось, ты бегаешь на свидания к старику, как только за мной закрывается дверь. Документы… Телефон… Вещи… Что еще? – в его голосе появляются агрессивные нотки.

– От тебя несет, как от уличной шлюхи, и ты еще задаешь мне такие вопросы? Не я притащила свою пьяную задницу и пытаюсь качать права, – выплевываю ему в лицо слова.

– Да ладно, а не в таком ли состоянии я тебя встретил? Ты тоже была уличной шлюхой? Этот старый козел постоянно маячит перед моими глазами. А ты снова бегаешь от одного к другому. – Он тянет ко мне свои огромные руки, я отталкиваю его.

Терренс сгибается пополам и делает вид, что его раздирает смех. Недолго думая, обхожу его стороной, но не успеваю даже коснуться двери. Парень хватает меня на руки и швыряет на двуспальную кровать. Тело подпрыгивает на мягком матраце, не позволяя мне сгруппироваться.

– И какого хрена, Терренс? – возмущаюсь я, парень падает на меня сверху и наваливается всем весом, делает вид, что мгновенно уснул. – Ты тяжелей шкафа тетушки Лу, настоящая громадина. Сдвинь немного тело, помоги мне, чудовище.

Кряхтя, я ерзаю под ним, но парень устраивается еще удобнее. Мое тело тонет под его, телефон, который раньше был в моей руке, кажется, пропал безвозвратно. Оставив только мою голову на свободе, Терренс подгребает меня под себя, слегка привстав, я начинаю сопротивляться и толкать в плечо. Но что может моль против слона? Прекратив трепыхаться, лежу смирно, отсчитывая минуты пока он уснет.

– Ты неделю пряталась, а с козлом договорилась о встрече, Винни. В то время как я хочу вернуть тебя назад. – Я только что потеряла весь воздух из легких после его слов. Зажмурив резко глаза, я мысленно выматерилась, очень громко и некрасиво. Слова, которые подбирала в голове, никак не отражали моего ответа на его слова.

– Именно поэтому ты снова воняешь девками и алкоголем. Засунь свои признания в жопу. Не тебе судить меня. – Большая рука ползет вдоль моего тела, как страшная анаконда, которая скоро меня сожрет, предварительно скрутив в свои кольца. Пальцы останавливаются на моей шее, я жду, когда он сомкнет их и удушит. Но он не делает этого, парень поворачивается ко мне лицом, поворачивает мою голову, мы смотрим друг другу в глаза, не отрываясь.

– Я хотел бы изменить прошлое, – совершенно искренне произносит он.

– Лучше бы строил будущее. – Мягкие губы едва прикасаются ко мне, он еще некоторое время лежит, не двигаясь, потом откатывается, отпуская на все четыре стороны. Но теперь мое тело не слушается. Я уставилась в потолок, пытаясь выкинуть из головы эту чертову искренность Кингов. Он лжет, как и все они, несмотря на свои чувства, запах женских духов практически удушающий. Собрав всю волю в кулак, поднимаюсь с кровати и иду к двери, по пути наступив на свой телефон. Стоило его поднять, как тут же Тер решил добить меня.

– Передавай привет козлу. Надеюсь, когда ты скачешь на его сморщенном члене, ты вспоминаешь о том, как это было у нас. – Скривившись от мерзкого ощущения внутри меня, я со всей дури захлопываю дверь и прислоняюсь к ней затылком.

Терренс Кинг, неисправимый лжец.

Я не помню, каким образом оказалась в совершенно другом районе, только по изменившейся форме уличных фонарей стало понятно, насколько далеко я от дома Кингов. Остановившись, я достала из своих новеньких джинс телефон и сверила правильность адреса, где мы наметили встречу. Когда я ему позвонила, гудки выбивали меня из колеи, я не имела никакого права вытаскивать человека и настойчиво трезвонить. Но мне кажется, он сможет меня понять. Когда же он ответил, с внушительным спокойствием объявив, что сделает это с удовольствием, я почувствовала себя падалью. Нокс мгновенно превратился в стервятника, кружащего над умирающей добычей.

Согнувшись пополам я извергла из себя все то немногое съеденное за этот день. Накренившаяся урна под давлением моих рук грозила упасть и разлить все содержимое на мои новые кроссовки. Отталкиваюсь от металлического предмета и краем рукава худди вытираю рот. Только сейчас замечаю машину, стоящую на той стороне улице, и фигуру, прислонившуюся к двери. Крепкое тело мужчины, слегка вьющиеся волосы и расслабленная поза. Я чувствую себя шлюхой, какой меня считает Терренс.