Как только Дой потерял сознание, а с ним и способность рыпаться, мы вправили ему кости и прочистили раны. Последнее было несложным: огненные шары обеспечили прекрасное прижигание. Однако у дядюшки не только рубцы от ожогов останутся на всю жизнь, – скорее всего, он уже никогда не восстановит подвижность половины тела. Правая рука была сломана в двух местах, а правая берцовая кость – в шести дюймах ниже колена.

Тай Дэю не пришло в голову спросить, зачем мы вправляем кости человеку, который вот-вот умрет.

Парень принадлежал к другому миру. И подчинялся воле своей души, той сущности, что делала его Тай Дэем.

– Я был против того, чтобы увозить Сари. Но мой голос не имел никакого веса.

Он это пробормотал, пряча глаза. Чувствовалось, что парень надеется больше никогда в жизни не говорить на эту тему.

На следующий день я осторожно переговорил с несколькими гуннитами о мифологии нюень бао, но толку от этих бесед не было. Тема вызывала у собеседников лишь презрение. Придерживайся гунниты четких религиозных догм, они бы считали нюень бао еретиками, но ничего подобного я не слышал. В отношении веры таглиосское общество было абсолютно терпимым.

И никто из опрошенных не имел представления о том, что такое Ключ. Я заподозрил, что это вовсе не священная реликвия, хотя услышал достаточно, чтобы предположить: Ключ числился главным сокровищем того самого храма, куда упрятали Сари.

Хотелось бы знать, в чем тут связь. Если она вообще есть.

– Мне осточертело бегать туда-сюда, – сказал я Тай Дэю в ответ на вызов к верховному главнокомандующему.

Неподалеку от нас тенеземские добровольцы собирали урожай какого-то злака, состоявшего в родстве с ячменем. Работали они за долю урожая. Костоправ полагал, что, если мы поделимся с местными, те будут лучше к нам относиться. Мне же казалось, уж коли у нас этот злак уродился, то и их поля колосятся не хуже. Было бы куда разумнее ссыпать все наше зерно в закрома Вершины. Запас карман не тянет. Точно так же как за летом наступает зима, рано или поздно неизбежно приходит день, когда армия начинает испытывать нужду в припасах.

Старик отметал все доводы, заявляя, что в моей памяти слишком глубоко засел Дежагор. Может, оно и так. Каждый из нас не более чем совокупность всего того, что ему довелось пережить: и доброго и злого.

Поначалу Тай Дэй молчал. В это утро он казался даже более сдержанным, чем обычно. Лишь когда мы протопали по тропе добрую милю, он сказал:

– Ты знал, что дядюшка Дой не умрет?

– Ну.

– Ты решил использовать его?

– Ну. Скажи-ка лучше, что такое Ключ?

– То, что следовало давным-давно уничтожить.

Говорил же я, что хрен от него дождешься нормального ответа. Чтобы лишний раз удостовериться в этом, я зашел с другой стороны:

– Серьезный фетиш, да?

Он понял это слово:

– Серьезная проблема. Любые пророчества, пророческие ритуалы и связанные с ними предметы не приносят ничего, кроме неприятностей.

– Этот самый Ключ как-нибудь связан с пророчеством Хонь Трэй?

Охота же узнать, во что я вляпался, женившись на нюень бао. Сари всегда уверяла меня, что она простая женщина и ей ничего не известно.

Но Тай Дэй вновь замкнулся в себе. Больше я не вытянул из него ни слова.

– Вы тут обо мне говорили, угадал? – спросил я, ввалившись в блиндаж Костоправа.

Спросил по той причине, что при моем появлении разговор резко оборвался.

– Возможно, – ответила Госпожа, присматриваясь ко мне.

Ее явно интересовало все происходящее со мной, точнее, внутри меня в последние дни.

У Костоправа собрались ребята из Старой Команды: Масло, Крутой и еще несколько парней. В глаза мне бросилось отсутствие всех до единого старших таглиосских офицеров. Равно как и Ножа. В последнее время Нож редко высовывался, а ведь он был ближайшим сподвижником Госпожи долгие годы. Видимо, прилив ее доверия сменился отливом.

– Зачем звали?

– Чтобы спросить, как продвигается подготовка солдат.

– Не так уж плохо. Хороший взрыв, вроде ночного, кому угодно вправит мозги.

– Есть вести о Душелов?

– Никаких. Если хочешь знать мое мнение, дядюшка рубанул ее так, что она забилась в щель и зализывает рану.

С момента пробуждения Копченого я не видел поблизости ни одной вороны. Это могло быть добрым знамением.

– Тай Дэй что-нибудь рассказал?

– Нет. Да ты и не говорил, чтобы я…

– Ладно. Я хочу разведать равнину.

– Я думаю…

– Нечего тут думать, сейчас самое время. Душелов слаба. Я знаю, какова ее способность к самоисцелению, и полагаю, что уже через неделю она сможет доставить нам кучу хлопот. Необходимо использовать предоставившуюся возможность. Хорошо подготовленная группа с обозом при правильной постановке дела пройдет миль семьдесят, а то и восемьдесят, прежде чем будет вынуждена повернуть обратно. А это даст нам более верное представление о ситуации.

Мне его идея не нравилась, но спорить я не стал. Лейтенант у нас Госпожа, и это ее работа – указывать Капитану на огрехи в его планах. А она молчала, – видать, все было решено до моего прихода.

– На первый раз, – сказал Костоправ, – возьмем человек пятьдесят. Всех старых солдат, которые затем и пришли сюда, чтобы попасть в Хатовар. И лучших из новичков – только добровольцев.

Мало кто из новичков мечтал попасть в Хатовар: хоть они и вступили в Отряд, их все еще мучил давний страх.

– Что происходит в Таглиосе? – спросил Костоправ.

Я пожал плечами:

– Две последние ночи я спал только обычным сном. Да и то это не сон, а одно название. Дрема бормочет ночи напролет. Я пытался его разговорить, но он, похоже, не слышит.

– Мы возьмем его с собой. Долгая прогулка может привести его в чувство.

– И когда выступаем? – со вздохом спросил я.

– Как только соберемся. Времени терять нельзя – Душелов поправляется.

Я снова вздохнул:

– Что-то отвык я от путешествий. Неужели я не заслужил права отдохнуть, посидеть на месте?

И дождаться Сари, думалось мне. А то и пуститься ей навстречу, если удастся вытряхнуть из Дремы, куда он подевал коня.

Костоправ звучно прочистил горло. Сукин сын все больше похож на моего деда.

– Ты в курсе, что это значит? А, знаменосец?

– У меня есть неприятная догадка: это значит, что один несчастный дурак по имени Мурген попрется впереди всей компании.

– Без Гоблина и Одноглазого, которые могли бы прикрыть спину.