– Да, будь оно все проклято.

Впрочем, моя спина прикрыта.

– Командир, я вижу проблему. Нюень бао будут настаивать на том, чтобы сопровождать побывавших в Дежагоре парней.

– Я это учел. Пусть идут. Больше нюень бао – меньше таглиосцев. Меньше опасений, что кто-нибудь подкрадется сзади с шелковым платком.

– Что? Да мы с зимы ничего не знаем об этих гадах. Их и в живых-то никого не осталось.

– Побьешься об заклад на свою шкуру? Я прихвачу с собой и святого, и прочих наших приятелей.

– Это еще зачем?

– Во избежание сюрпризов. Может, ты хочешь, чтобы в наше отсутствие Ревун и Длиннотень вырвались на волю? Чтобы сбежал Прабриндра Дра или эта паршивая кошка?

– Нет. Но, по моему глупому разумению, было бы куда умнее сжечь их тела, смешать пепел, а потом выбросить в шесть разных рек.

Госпожа одарила меня взглядом, да таким, что в прежние времена я бы непременно обделался. Но те времена давно миновали.

– Когда мы побываем там и выясним обстановку, надо будет разбить промежуточные лагеря. Чтобы поэтапно переправить туда всех прочих.

– Не думаю, что я готов к этому, командир.

– Ты о чем? Не готов попасть туда, куда мы стремились последние десять лет?

– Одно дело – идти, а другое – прийти, командир. Разница большая, как между дерьмом и задницей. Выйди в лагерь и спроси любого парня, хочет ли он идти в Хатовар. Уверен, каждый ответит «да». Но не думаю, что ты отыщешь многих, кому не терпится в этом Хатоваре очутиться.

Сказанное мной являлось лишь частью правды. Я понимал: Костоправ просто не в состоянии поверить, что во всей армии не найдется ни одного солдата, помешавшегося на Хатоваре так, как он.

– Короче, – сказал я, – что мне делать сейчас?

– Собирай манатки. Да, и приведи в порядок подопечного. Я надеюсь, что он потопает сам, наравне с остальными.

Что-то здесь происходило еще совсем недавно. И было решено скрыть это от меня. Потому они и заткнулись при моем появлении.

– Ну, так я пойду, что ли? В дорогу готовиться?

Старик обжег меня взглядом. Я вышел прочь, и никто пальцем не шевельнул, чтобы меня удержать.

Что-то за всем этим крылось.

– Зря мы сюда приперлись, – сказал я Тай Дэю. – Пустая трата времени.

Паранойя усиливалась. Я не мог отделаться от мысли, что меня используют втемную.

– Это не моя долбаная идея! – сказал я Рыжему Руди в третий раз. – А если тебе она не нравится, бери ноги в руки и сваливай вслед за Гоблином и Одноглазым. Составь им компанию.

– Просто я никогда не думал, что это однажды случится.

– Он не думал! И я не думал. И никто не думал, кроме Старика! Но командир-то он. Старик командует «вперед», и мы идем. Вот как это делается.

– А я что, отказываюсь? – проворчал Рыжий Руди, обращаясь не столько ко мне, сколько к себе, и ушел орать на своих сержантов.

Ему нужно было выбрать старшего на время его отсутствия.

Я и сам занялся распределением обязанностей, когда вернулся от Старика. Во многом вынужден был полагаться на слабо подготовленных таглиосцев. Старик не хотел оставлять в лагере никого из Старой Команды и из наров. Впрочем, последних у нас было всего-то трое: Иси, Синдав и Очиба.

Зашел Бадья, бывший, по сути, моей правой рукой. Он выполнял большую часть работы, и я ему в этом не мешал. Но и не позволял лезть в дела, порученные мне Капитаном.

– Я гляжу, ты прищемил Рыжему яйца.

– Да он вконец меня допек. А тебе чего надо?

Допек меня не только Рыжий. Дреме становилось все хуже, а тут еще Тай Дэй превратился в занозу в заднице из-за того, что я не удосужился навестить дядюшку Доя, когда мы находились по ту сторону долины.

– Слушай, Мурген, тебе страшно, и это естественно. Но стоит ли из-за этого портить жизнь другим?

Я начал было отлаиваться, но быстро смекнул: как ни крути, но он прав. Со злости я схватил камень и запустил наугад, словно рассчитывал, что вместе с ним улетучатся раздражение и тревога. Камень загремел среди валунов. С полдюжины ворон взмыло, понося меня на своем природном наречии.

– Твою же мать!

– Да, плохой знак, – согласился Бадья. – Давненько их не было. Мне это не нравится.

– Они прятались далеко, так что едва ли могли нас подслушать. Но пусть кто-нибудь осмотрит окрестности.

Я взглянул на солнце. До темноты еще несколько часов. Стало быть, я успею кое-что проверить, прежде чем по склону двинется вся компания.

Бадья послал солдат осмотреть валуны, и один из них подобрал расклеванную тушку – кажется, бурундука. Другой рукой парень зажимал нос.

– Может, они и не шпионили, а просто кормились? – предположил Бадья.

– Все возможно, – кивнул я, – но не все одинаково вероятно. Тай Дэй, я знаю, что ты вдолбил себе в башку всякую дребедень насчет долга, но поверь: тебе не следует этой самой башкой рисковать только из-за того, что так поступаю я.

Маленький, худощавый, оборванный нюень бао сидел неподалеку на корточках. И хотя за спиной висел меч в ножнах, Тай Дэй вовсе не казался опасным. Он поднял на меня глаза и буркнул. Этим все было сказано.

– Слушай, – не унимался я, – мне предстоит пройти через Врата Теней. Погоди! Все будет хорошо. У меня есть Ключ. Копье. Раз у меня Ключ, со мной ничего не случится.

При условии, что Костоправ ни в чем не ошибся.

Мне было бы малость полегче, доведись хоть краем глаза заглянуть в старые Анналы.

С трудом, словно затекли колени, Тай Дэй распрямился, вздохнул и показал жестом: «Пойдем».

– Смотри, – произнес я, – тебе нет нужды туда переться.

Он снова махнул рукой.

Я прекратил уговоры. Тай Дэй на два шага опережает обычного упрямца. Любой нюень бао – не меньше, чем на шаг. Моя жена…

Я ухватился за древко и принялся ногами расшвыривать камни у его основания. Знамя простояло здесь уже полгода, превратившись в деталь пейзажа, на которую никто не обращал внимания.

– Погоди, – сказал Бадья, – не дергайся, пошевели мозгами. Что, вот так просто стиснешь зубы да попрешь? Возьми бамбук, и флягу, и хлеба с вяленым мясом. И главное, позволь мне выделить нескольких парней, чтобы прикрыли твою задницу.

– Ладно. Ты прав.

Я только сейчас осознал, как сильно мне действовало на нервы поручение Старика.

Я предоставил распоряжаться Бадье. Ему не нужно идти через Врата Теней, поэтому он может оставаться спокойным и здравомыслящим. А вот знаменосца швыряют из огня да в полымя. Так уж повелось в Отряде.