В первой части Раззелл вспоминает свою попытку спасти смертельно раненого Уильяма (Билла), утверждая, что воспоминания о тех давным-давно ушедших минутах стали кошмаром всей его долгой жизни: «Two things that have haunted me most are the days when I had to collect the pay books; and when I left Bill Hubbard in no-man's-land. I was picked up and taken into their trench. And I'd no sooner taken two or three steps down the trench when I heard a call, «Hello Razz, I'm glad to see you. This is my second night here, and he said «I'm feeling bad» and it was Bill Hubbard, one of the men we'd trained in England, one of the original battalion. I had a look at his wound, rolled him over; I could see it was probably a fatal wound. You could imagine what pain he was in, he was dripping with sweat; and after I'd gone about three shell holes, traversed that, had it been… had there been a path or a road I could have done better. He pummeled me, «Put me down, put me down, I'd rather die, I'd rather die, put me down». I was hoping he would faint. He said «I can't go any further, let me die». I said «If I leave you here Bill you won't be found, let's have another go». He said «All right then». And the same thing happened; he couldn't stand it anymore, and I had to leave him there, in no-man's-land». («Два момента, которые преследовали меня больше всего, это дни, когда мне пришлось собирать солдатские книжки; и когда я бросил Билла Хаббарда на нейтральной полосе. Меня забрали и принесли в их окоп. Не успел я спуститься туда и на два-три шага, как услышал голос: «Привет, Разз, рад тебя видеть. Я здесь вторую ночь». А ещё он сказал: «Мне плохо». Это был Билл Хаббард, один из тех, кого мы обучали в Англии, один из первоначально набранного батальона. Я посмотрел на его рану, перевернул его; мне было понятно, что это была, по всей вероятности, смертельная рана. Так что можете себе представить, какую боль он испытывал, с него стекал пот… И после того как я миновал где-то три воронки, оставшиеся от снарядов, и пересек их… если бы… если бы это была тропинка или дорога, я бы справился лучше. Он замолотил меня кулаками: «Опусти меня наземь, опусти меня наземь, лучше я умру, лучше я умру, опусти меня наземь». Я надеялся, что он потеряет сознание. Он сказал: «Я не могу идти дальше, дай мне умереть». Я ответил: «Билл, если я оставлю тебя здесь, то тебя не найдут. Давай пройдем ещё чуток». Он произнес: «Ну, ладно». Но дальше случилось то же самое; он больше не мог выносить движения, и мне пришлось бросить его там, на нейтральной полосе».)

Вторая часть монолога – это ещё и послание Надежды: если уж существуют такие вот «реликты», способные десятилетиями переживать свою вину, то, видимо, для человечества не всё потеряно: «Years later, I saw Bill Hubbard's name on the memorial to the missing at Aras. And I… when I saw his name I was absolutely transfixed; it was as though he was now a human being instead of some sort of nightmarish memory of how I had to leave him, all those years ago. And I felt relieved, and ever since then I've felt happier about it, because always before, whenever I thought of him, I said to myself, «Was there something else that I could have done?» («Много лет спустя я увидел имя Билла Хаббарда на памятнике пропавшим без вести в Арасе. И я… когда я увидел его имя, то был совершенно потрясён; как будто он вдруг стал человеком, а не каким-то кошмарным воспоминанием о том, как мне пришлось бросить его много лет назад. И я почувствовал облегчение, и с тех пор мне стало лучше, потому что до этого всегда, когда я думал о нём, то говорил себе: «Мог ли я тогда ещё что-нибудь сделать?») (Здесь издалека звучит фрагмент из первой части монолога: «He pummelled me, «Put me down, put me down, I'd rather die, I'd rather, put me down» («Он замолотил меня кулаками: «Опусти меня наземь, опусти меня наземь, лучше я умру, лучше я умру, опусти меня наземь»).) «And that always sort of worried me. And having seen him, and his name in the register – as you know in the memorials there's a little safe, there's a register in there with every name – and seeing his name and his name on the memorial; it sort of lightened my… heart, if you like». («И это всегда меня беспокоило. И то, что я увидел его имя в реестре – как вам известно, в памятниках есть небольшой сейф с перечнем имен – и то, что я увидел его имя в реестре и на памятнике… из-за этого у меня стало… легче на сердце, если можно так выразиться».) Телеведущая задаёт вопрос: «When was it that you saw his name on the memorial» («А когда вы увидели его имя на памятнике»)? Следует ответ: «Ah, when I was eighty-seven, that would be a year, ninete… eighty-four, nineteen eighty-four» («Когда мне было восемьдесят семь, это было в тысяча девятьсот… восемьдесят четвёртом, да, в тысяча девятьсот восемьдесят четвёртом»).

Но вот телевизор выключается. Аудиосцену вновь заполняют трели ночных насекомых: на смену грузной пелене людских страстей приходит незыблемое и гармоничное, не знающее метаний в тисках добрых и злых эмоций. Настало время ночного размышления – тончайшего, распахивающего измотанное сердце навстречу раскаянию…

Ещё 24 августа 92 года в США и Великобритании вышел первый сингл, в обычных для того времени трёх вариантах.

7-дюймовка включает ремикс в виде «What God Wants (Part 1)» (Video Edit) (сокращено вступление) и оригинал «What God Wants (Part 1)».

12-дюймовый и CD-вариант содержат те же «What God Wants (Part 1)» (Video Edit) и «What God Wants (Part 1)» плюс оригинал «What God Wants (Part 3)».

Второй сингл был выпущен в Европе 23 ноября на 12-ти дюймах и на CD. Включает альбомные варианты «The Bravery of Being Out of Range», «What God Wants (Part 1)» и «Perfect Sense (Part 1)».

В самом конце 92 года в Европе поступил в продажу CD-cингл, включающий следующие треки: «Three Wishes» (Radio Edit), «What God Wants (Part 1)» и «The Bravery of Being Out of Range».

В 93-м в США только для радиостанций выпустили CD с композицией «Three Wishes» (Radio Edit).

Видеоряд Уотерс поручил Тони Кею и Саре Уистлер, снявшим две версии клипов на «What God Wants (Part 1)» (c анимацией студий Will Vinton, Speedy Cartoons и Pacific Data Images), а также венгерскому кинорежиссёру Питеру Медаку, создавшему настоящую художественную короткометражку под «Three Wishes» (в ролях – автор песни, американский актёр Питер Бойл и будущая (третья, но не последняя) жена Роджера Присцилла Филлипс).

Хотя ещё в октябре 91 года и в апреле следующего Уотерс уже выступил с двумя короткими программами в рамках сборных концертов, выход «Amused to Death» так и не был поддержан турне. Сначала Роджер просто выжидал, надеясь, что за несколько месяцев объём продаж альбома достигнет по меньшей мере двух миллионов экземпляров, что стало бы гарантией неплохих сборов. Но за год была распродана лишь половина прогнозируемого количества.

Несколько последующих лет маэстро посвятил личной жизни и неторопливой наработке материала для оперы «Ça Ira», напомнив о себе внешнему миру лишь в считанных интервью.

В 96-м трагически ушёл из жизни Филипп Константин, друг Роджера, французский звукорежиссёр, помогавший с записью оперы. Этот эпизод оставил в душе Уотерса серьёзный рубец, ставший очередной препоной в и без того сложной работе над весьма амбициозным проектом.

В следующем году – специально для израиле-немецко-швейцарской драмы режиссёра Йоси Зуммера «Запретная любовь» («The Dybbuk of the Holy Apple Field») – Роджер записал