Мовиндьюле не признался бы в этом никому, даже самому себе. Он не знал, зачем говорит это ей, хотя кроме Имали сказать было и некому. Она понимала его как никто другой. Для Имали он был не принцем; для нее он был просто юным неопытным фрэем, исполненным благих намерений. Он признался ей потому, что ему хотелось с кем-нибудь поделиться.

– Возможно, – промолвила Имали.

– Возможно? Нет, точно.

– Я тебе верю и убеждена, что именно так ты все и запомнил. Однако это далеко не вся правда.

– Эх, если бы…

Имали одарила его мудрой улыбкой.

– Мовиндьюле, ты вполне мог выбежать из Айрентенона. Почти все бросились наружу. Почему не побежал ты? Полагаю, есть куда более легкие способы защитить себя, нежели соединить воедино все части здания и удерживать их. Гораздо легче, к примеру, оградить щитом только свое тело. Вариантов было несколько, и все же ты выбрал тот, который позволил сохранить наше великое наследие и спасти всех, кто находился рядом! – Она сделала еще один болезненный шаг и остановилась. – По выбору, который мы делаем, можно понять многое, даже если мы действуем в целях самозащиты. Большинство наших решений диктуется страхом: страхом смерти, страхом унижения, страхом одиночества. Важно, что именно мы выбираем. Это и делает нас теми, кто мы есть. Пусть ты думал лишь о себе, зато благодаря твоему выбору я до сих пор жива. По-моему, ты совершил подвиг.

Она кивнула, словно приняв решение. Судя по ее виду, довольно важное.

– Вот тебе на выбор два взгляда на произошедшее. С моей точки зрения, ты действовал как герой, рискнувший жизнью ради защиты Аквилы. Однако ты не привык быть героем, поэтому оцениваешь ситуацию иначе. Ты винишь себя в эгоизме, думаешь, что сделал недостаточно и не заслуживаешь почестей. Ты уверен, что героям чувство вины несвойственно… Лично мне больше нравится мой взгляд на события, хотя выбирать тебе. Главное, про свою версию никому не рассказывай.

– Почему?

– Ты – принц. Однажды ты станешь фэйном. Людям нравится видеть в своих лидерах незаурядные черты. Намного легче преклоняться перед великим и подчиняться тому, кто тебя превосходит.

– Но… но… я не думаю, что я лучше всех!

Имали посмотрела на принца с теплой улыбкой.

– Именно поэтому ты и отвечаешь своему назначению!.. Мовиндьюле, ты хороший фрэй. Тебя несколько испортила замкнутая жизнь и влияние некоторых сильных личностей, но в глубине души ты по-прежнему честный и достойный фрэй. Поэтому и чувствуешь себя виноватым. Вот когда ноющее сомнение и угрызения совести тебя покинут, ты станешь безнадежен. Впрочем, до этого тебе далеко. Пока ты еще можешь спастись.

– Что мне нужно сделать?

– А что ты скажешь своему отцу?

– Правду.

– Какую именно?

– Скажу, что про мятеж не знал. Что пару раз посещал собрания, но об их планах я не знал. Скажу, что меня использовали.

Имали покачала головой.

– Нет, не пойдет.

– Разве?

– Никуда не годится. – Она сделала еще один шаг и поморщилась.

– Нужно отвести тебя к доктору!

– Подумаешь, нога сломана. От этого не умирают. Сейчас есть дела поважнее.

– Какие?

Имали пытливо заглянула ему в глаза, будто пытаясь что-то прочесть.

– Мовиндьюле, ты понимаешь, что произошло и что будет дальше?

– Ну, какие-то фрэи пытались убить моего отца.

– Можно сказать и так.

– А как сказала бы ты?

– Ты осознаешь, что, за исключением Ули Вермара, ни один фрэй никогда не пытался навредить фэйну? Никогда! И до сегодняшнего дня в стенах Айрентенона не было ни единого случая насилия. До сегодняшнего дня это было немыслимо! Самые основы нашего общества закреплены традициями, соблюдением правил. Теперь эти правила поставлены под сомнение, и нас ждет катастрофа!

– Почему?

– Как думаешь, что твой отец предпримет теперь?

Мовиндьюле понятия не имел. Как уже говорила Имали, случившееся было немыслимо. Как и то, что предпримет отец.

– Понятия не имею…

– На него напали его же собратья, миралииты, которым он доверял больше всех. Они едва его не убили, многие друзья фэйна погибли. Что, по-твоему, он чувствует? Злость?

Мовиндьюле кивнул.

– Страх?

С этим уже было сложнее. Принц не мог представить, что отец может испытывать страх.

– Что ты чувствовал, когда снаружи бушевала битва? Тебе было страшно. Ты сам только что сказал. И вот ты окружен, люди вокруг умирают… нет, их убивают. Ни та, ни другая сторона не желает тебе навредить, и все же ты имеешь все основания бояться. Теперь представь, что чувствует фэйн. Его пытались убить, а выбор, как я уже говорила, нам по большей части диктует страх. Вопрос в том, сохранит ли твой отец все здание или же кинется спасать себя? Кстати, ты мог бы на него повлиять.

– Я?!

Имали подпрыгнула на одной ноге и болезненно поморщилась.

– Давай-ка присядем. – Она указала на фонтан с оленьими ногами и опустилась на краешек бассейна. В воде Мовиндьюле заметил чей-то башмак. – Сегодня погибли многие.

Мовиндьюле кивнул. Судьба Макареты была ему неизвестна, но с порога Айрентенона он видел тело Эйдена. Ринальд, Инга и Флинн также были мертвы, как и многие другие знакомые Серые Плащи. Погибло несколько королевских гвардейцев и трое из семи членов Аквилы. Пострадали случайные прохожие, находившиеся на площади, – они работали или делали покупки на рынке, как в обычный день.

– Ради сохранения своего авторитета фэйн обязан принять ответные меры, а еще он наверняка захочет отомстить… заслуженно наказать всех, кто питает к нему хоть малейшую неприязнь. Он не успокоится, пока не докопается до источника заразы. И знаешь, Мовиндьюле, что вызвало эту бойню?

– Миралииты хотят больше власти.

Имали кивнула.

– Разногласия между племенами. Знаешь, почему над нами стоит фэйн? Почему у нас есть Рог Гилиндоры и Ули Вермар? Потому что раньше мы враждовали между собой. Мы сами – свой худший враг! В давние времена фрэи истребляли друг друга до тех пор, пока не пришел Каратак и не принес Гилиндоре Фэйн рог Феррола. Тогда она была простой плетельщицей корзин. И героем себя вовсе не считала. В постоянных битвах за главенство племена едва друг друга не уничтожили. Гилиндора и Каратак изменили все. Они собрали единомышленников из разных племен и пришли сюда. Они построили Айрентенон и установили законы, незыблемые правила, чтобы подобное никогда больше не повторилось. Они нас защищали, они нам служили. Раз в поколение правящей ветви можно бросить вызов. И даже тогда все решается в единичной схватке. Не в войне, не ценой гибели тысяч. Сейчас у нас мир… Но что будет дальше? Что случится, если правила нарушить? Что предпримет фэйн, когда поймет, что старые законы больше не действуют?