так сильно не хочешь расставаться с Акирой?

— Я хочу увидеть её искреннюю улыбку, без кровавой усмешки или страшного подтекста. Мне хочется, чтобы она смеялась не от кровавой бойни, а от жизни как таковой. Я желаю увидеть, как человек посвятивший всего себя чему-то одному наконец узрит истинные краски жизни. Такие какие помогла увидеть мне самому Апрель.

— Ты можешь спасти её, но придётся пожертвовать, чем-то.

— Чем же?

— «Сила Творца» больше не сможет исцелять других. Ты пойдёшь на этот риск? Если кто-то рядом с тобой будет ранен, то ты не сможешь его спасти и будешь вынужден смотреть как тот медленно умирает. Этим кто-то может оказаться Апрель, Аин или сама Акира.

— Я буду аккуратнее, я попытаюсь больше не допускать таких оплошностей…

Кого я обманываю? Я не знаю будущего и не могу его предсказать. У меня есть сюжет моей книги, но он не абсолютен. Я не смог предугадать ранение Акиры по нему.

— Может произойти что угодно, но я не могу просто потерять её. В будущем я подготовлюсь лучше. Это всё что я могу сделать.

— Тогда просыпайся. «Сила Творца» твоя по праву, потому ты сможешь использовать её во всю силу, но лишишься части своей привилегии после. Это будет больно Аластор, ведь твоё тело не предназначено для такого количества энергии.

— Не в первый и не в последний раз мне её испытывать.

Если это ради чужой жизни, то это стоит того.

Я проснулся у тела Акиры весь в собственной крови посреди закончившегося сражения между «Чёрными Йокаями» и бандитами Василия.

Убийцы добивали жалкие остатки своих врагов.

Акира всё ещё слабо дышала, и дыра в её груди едва восстановилась. Она была бледной как смерть от недостатка крови и в любой момент могла умереть.

После видения с Лиэлем я знал, что нужно делать.

Мои руки схватили её за плечи и притянули грудь Акиры к моей собственной. «Сила Творца» на этот раз исходила из моей груди и окутала наши тела, что прижимались к друг другу.

Я ощущал как моя грудь плавится от количества энергии, что исходила от меня. Это отличалось от обычной колючей и ноющей боли. Мне хотелось отпрянуть от Акиры, заставить эту боль машинально исчезнуть, но я подавлял это чувство.

Если я отпущу Акиру она умрёт. Сжав зубы, я продолжал держать её тело.

Боль резко прекратилась. Я ощутил опустошение, словно часть моей души пропала. Слабость вновь пыталась меня застигнуть.

Я почувствовал, как что-то забилось рядом с моей грудью.

— Что ты делаешь, Аластор?

Руки Акиры оживились, и она положила их мне на плечи слегка отталкивая моё тело.

Цвет лица Акиры стал менее бледным, а живые глаза побегали по миру вокруг.

— Ты жива… — сухим голосом сказал я.

— Действительно…

Она коснулась своей груди, в которой больше не было дыры и посмотрела на меня.

— Не смотри…

Акира прикрыла своё порванное кимоно руками, чтобы никто не мог видеть её обнаженных грудей. Я впервые увидел её смущённый румянец. Это стоило того…

Моё тело неспособное удерживать голову прямо повалилось в бок.

— Что с тобой?

Акира вовремя успела меня схватить, и я оказался у неё на руках.

— Я… — даже сил говорить у меня не осталось.

Моя слабая рука потянулась к лицу Акиры, такому недоумённому и непривычно спокойному без былого ехидства и хитрости.

— Не нужно говорить, — вздохнула она. — У тебя ужасный вид. Конечно, кровь идёт твоим алым волосам, но у тебя буквально весь костюм в ней.

— Спас… — всё же вымолвил я. — Те-бя.

Алые глаза Акиры дрогнули.

— Второй раз? — спросила она.

Я слабо кивнул усмехнувшись. Несмотря на всё я был доволен.

— Зачем? Я умерла бы достойно и по своей же вине…

Она со стыдом смотрела на меня. Неужели думает, что я умираю?

— Я не… — слабость не позволила мне договорить.

— Ты дурак, — цокнула она. — Рисковать своей жизнью ради чужого человека глупо. Тем более, когда я сама напоролась на смерть. Это моя вина, так какого дьявола ты меня спас?

Акира вымученно улыбнулась, гладя мои волосы.

— Это глупо жаловаться на подаренную жизнь, тем более такой ценой, но я всё равно буду! — надула губы она. — Но также я и благодарна…

Она опустила свою голову к моей и настырно поцеловала меня в губы. Это совершенно отличалось от нашего предыдущего поцелуя неловкого и кроткого.

Акира вложила в него свою страсть, лёгкий стыд и благодарность, которую она не могла выразить своими словами.

В этот раз она отпрянула с долгой паузой и неловко прикрыла рот рукой.

— Спасибо, — едва слышно вымолвила она в руку. — Я не могу подарить тебе жизнь, ведь я была обучена лишать её других. Но могу облегчить твою смерть.

Если бы это было правдой, то красивая могла выйти сцена, как благодарная дева, спасенная жизнью героя, проводит его в последний путь. Герой лежит головой на коленях у красивой девушки, как я сейчас лежу на ножках Акиры, а та поёт ему прощальную песню, прикрывая свою обнаженную грудь.

Внезапно Акира, словно прочитав мои мысли стала петь тихую мелодию на японский манер. Параллельно она гладила мои волосы и не сводила своих глаз с моих собственных.

Впервые я видел в ней столько кроткости и спокойствия. Такие глаза, не наполненные кровожадностью, идут ей больше, хотя и те имеют свою красоту.

Я стал ощущать умиротворение, которому отдался без остатка. Мои глаза тяжелели, соблазненные сладкостью мелодии, исходившей из её мирных уст.

— Засыпай, я о тебе никогда не забуду… — прошептала мне в ухо Акира и поцеловала в лобик.

Моё сознание со спокойной душой заснуло.

Последним для меня мигом стали грустные глаза Акиры.

Точно, она ведь тоже умеет грустить.

Глава 64

Последняя казнь

Мидас сидел на своём троне. Не восседал как обычно, не делал грозного вида, чтобы навести страху на своих подчинённых, он просто удобно уселся на золотом троне и смотрел скучающим взглядом на семейный альбом в своих руках.

Как такой человек может быть столь спокоен, когда его синдикат быстро рушится, а враги этаж за этажом приближаются к нему? Почему он не мечется от страха, как делали все те, кто погибал от его собственной руки? Почему не испытывает ужаса?

Все убитые