Появилась Брайс и тоже спряталась за алтарь. Ее лицо стало пепельно-серым. Она хватала воздух ртом, восстанавливая судорожное дыхание.

– Я… – только и успела произнести она и рухнула на пол.

Дальнейших слов не требовалось. Брайс истратила все свои ресурсы, но все же сумела вернуться к нему, чтобы вместе пробиваться отсюда.

– Может, все-таки попробуем? – предложил Хант, пытаясь поставить ее на ноги.

– Сомневаюсь, что выдержу. – Брайс тяжело привалилась к нему. – Я и так чувствую себя куском пережаренного мяса.

– Как тебе удалось выиграть для нас время? – спросил Хант, озираясь по сторонам.

– Городские ворота, – выдохнула Брайс. – Пришлось телепортироваться к нескольким, прежде чем нашла пустые и без зевак вокруг. Я воспользовалась циферблатом на дощечке перед воротами и передала сообщение. Офионские мятежники совершили налет на храм Урды и все такое. Вклинилась в поток дурацких ежедневных сообщений. Решила, что после такого известия сюда пошлют отряд. Самый большой и свирепый из имеющихся. Как оказалось, он был ближе всех к храму.

Хант вспомнил, как по пути сюда они дали крюк, обходя Поллукса, Мордока и волкожутней Лани.

– Твой голос узнают.

– Узнали бы. Но я предварительно записала сообщение на мобильник и проиграла его перед воротами через приложение, меняющее голос, – с угрюмой улыбкой сообщила она. – Я двигалась очень быстро. Изображение на камерах смазано. Так что не волнуйся.

Ханту оставалось лишь смотреть на нее, разинув рот. На его умную, находчивую Брайс. До чего же он ее любил!

Они вновь спрятались за алтарем. Счет шел на секунды. Вскоре сюда ворвутся головорезы Лани и начнут обшаривать все углы.

– Сейчас у дверей суматоха, – сказал Хант. – Попытаемся незаметно выбраться наружу.

– Дай мне минутку передохнуть…

Дрожащей рукой Брайс дотронулась до звезды на груди.

Хант понимал: на восстановление сил ей нужно гораздо больше времени, чем то, что у них оставалось.

Боясь, что Поллукс заметит сверкание молний, Хант их притушил. Молот неумолимо приближался. За ним по пятам зловещей тенью следовал Мордок. Оба косили оставшихся мятежников. Сколько Хант ни всматривался, Пиппы он больше не видел.

Брайс еще не восстановила дыхание. Хант почуял запах крови – ее крови, идущей из носа.

– А кровь откуда? – прошипел ангел, прикрывая ее своим телом, ибо над алтарем жужжали пули.

– Мозги вытекают, – попыталась отшутиться она, хотя в глазах читался страх.

Если полоснуть молниями… Он мог бы пробить им путь наружу. И плевать, что все узнают об их присутствии здесь, особенно если Мордок учует их запах… Ради Брайс Хант был готов рискнуть.

Конечно, можно представить все так, что они тоже сражались с Офионом. Но вдруг Лань усмотрит подходящий момент и раскроет историю с Идрой?

– Держись рядом со мной, – предупредил Хант, увидев, как кто-то выползает из теней за троном Урды.

Черный пес. Громадный, с клыками, не уступавшими по длине руке Ханта. Изверг.

Когтистой лапой Изверг указал на трон и снова исчез.

Времени на раздумья не было. Подхватив Брайс на руки, Хант побежал, пригибаясь. Пространство между алтарем и подиумом тонуло в тенях. Только бы никто не увидел их в этом дымном хаосе.

Остановившись перед троном, Хант не обнаружил Баксиана. Глухое рычание заставило его забежать за трон. В цельной каменной глыбе оказался узкий проход, ведущий к такой же узкой лестнице.

Хант не испытывал судьбу, пославшую им избавление. Он нырнул в проход. Баксиан, вернувший себе ангельское обличье, захлопнул дверцу. Все трое остались в кромешной темноте.

Баксиан пошел первым, освещая крутые ступеньки экраном мобильника. Хант по-прежнему нес Брайс на руках – ее не держали собственные ноги.

– Я слышал, как Поллукс отдал по радио приказ явиться сюда, – пояснил Баксиан, торопливо спускаясь вниз.

Хант на всякий случай оглянулся. Дверца была надежно заперта. Ни щелочки света.

– Помня, как Пиппа обозлилась после Идры, я подумал, что это как-то связано с вашей компанией. Я заглянул в историю храма. Наткнулся на легенды о дверце позади трона и тайном проходе. Решил проверить. Найти туннель было несколько сложнее. К счастью, помог запах какой-то жрицы, которая не так давно проходила по туннелю. Ее запах я учуял в переулке. Там же обнаружил отодвигающуюся стену.

Хант и Брайс молчали. Баксиан уже дважды вмешивался, чтобы спасти их от Лани и Поллукса. А теперь и от Пиппы.

– Спецос мертва? – спросил Баксиан, когда они достигли конца лестницы и попали в длинный туннель.

– Неизвестно, – буркнул Хант. – Не удивлюсь, если сбежала, оставив своих погибать.

– Лидия разъярится, что не сумела ее поймать, но Поллукс чувствует себя героем, – покачал головой Баксиан.

Они шли, пока не очутились на перекрестке. В стенах просматривались маленькие ниши, заполненные черепами и костями. Катакомбы.

– Сомневаюсь, что вас засекли, – продолжал Баксиан. – Интересно другое: кто их навел?

Брайс метнулась вперед. Хант не сумел ее удержать. Еще через мгновение она сдернула с плеча винтовку и направила на Баксиана:

– Стой, где стоишь.

Кровь из носа Брайс капала ей на плечо. Вытерев нос рукавом, она еще крепче сжала винтовку, нацеленную на Изверга.

У нее отчаянно болела голова. Во рту было сухо, как в Псаматской пустыне, а в желудке бурлила желчь. Больше она не будет телепортироваться. Никогда, никогда, никогда.

– Почему ты появляешься у нас на пути? – сердито спросила Брайс, не сводя глаз с Баксиана.

Хант встал рядом с нею.

– Хант утверждает, что ты – не шпион Лани и астериев, но я в это не верю. Ни секунды. – Она щелкнула предохранителем. – Поэтому выкладывай правду, пока я не всадила пулю в твою голову.

Баксиан подошел к сводчатой стене, заполненной нишами с черепами. Казалось, его совсем не волновало, что он находится на расстоянии фута от дула винтовки. Он провел пальцем по черепу зубастого ванира и сказал:

– Все возможно посредством любви.

Винтовка едва не выпала из рук Брайс.

– Что ты сказал?

Баксиан расстегнул воротник боевых доспехов, обнажив смуглую мускулистую грудь. Над сердцем ангела виднелась татуировка – эти самые слова, написанные очень знакомым почерком.

«Все возможно посредством любви».

Брайс мгновенно узнала почерк.

– Почему? – дрожащим голосом спросила она. – Почему ты сделал эту татуировку, да еще и почерком Даники?

В глазах Баксиана мелькнула боль. И еще пустота.