портал своими силами. Теперь-то он знал куда.

Перед ним позади статуи вспыхнуло фиолетовое пламя портала.

За спиной появился Наруто. Еще бы. В режиме отшельника и Кьюби не почувствовать такой всплеск чакры было невозможно.

— Что-то нашел?

— Да.

От вихря чакры вокруг портала шевелился воздух, развевал волосы Саске и полы его плаща.

— Я с тобой!

— Нет.

— Но…

— Ты — Хокаге. Делай свою работу. Дальше я сам.

Саске отнял руку от каменной бабы и шагнул в водоворот портала.

****

Донна отставила чашку и прошлась по комнате, грызя карандаш. Заметки для трактата увлекли ее с головой. Она бродила мимо стеллажей и раскиданных книг, подбирая фразу получше, как вдруг сознание прострелила мысль:

О нет! Я забыла просчитать его приход.

Донна в панике обернулась.

Сейчас!

Над свалкой старых книг открылся портал. Из него вылетел мужчина в черном плаще, и, ни секунды не колеблясь, отшвырнул зазевавшееся божество к стеллажу. Донна взвизгнула и зажмурилась. Холодные пальцы схватили ее за горло и прижали к торцу стеллажа.

Донна жадно вдыхала запах Учихи Саске и мелко дрожала. Она множество раз наблюдала за ним в мириадах реальностей. Видела, как он зародился, как делился и развивался во младенца, наблюдала его рождение и детство. Донна помнила о нем больше, чем он помнил о себе сам, но смотреть на него внутренним взором и видеть его живым перед собой обычным человеческим зрением было далеко не одним и тем же.

Учиха Саске пах мужчиной. В пыльной комнате, где Донна проводила всю свою жизнь, не считая ни часов, ни годов, редко появлялись гости. Мужчины появлялись и того реже. Божество с восторгом и ужасом глядело в разноцветные глаза разъяренного отца и корило себя за то, что не удосужилось просчитать его приход заранее.

Донна видела множество реальностей одновременно, но соотносить два разрозненных временных потока было не такой уж и простой задачей. Учиха упорно душил ее, и Донне на мгновение стало страшно. Она переключилась с просчета реальностей мира Саске на просчет того синцития**, в котором они находились сейчас, и явно увидела, как появляются миры, где и она, и ее гость погибают.

— Где моя дочь?! — рявкнул в лицо Саске.

Донна попыталась ответить, но закашлялась: пальцы слишком сильно сжимали горло. Водоворот портала рассеялся. Саске отпустил ее и в следующий миг с силой вонзил свой меч в дерево стеллажа у самого уха Донны.

Божество нервно сглотнуло и облизнуло пересохшие от страха губы.

— На твоем месте я бы не размахивала мечом.

Саске взглянул на нее с таким бешенством, что Донна усомнилась, стоит ли заканчивать мысль, или лучше промолчать, чтобы ее не испепелили взглядом на месте.

— Если заденешь книгу — нам конец, — с трудом выдавило божество. — Обоим.

— Что? — спросил Саске и скривился.

Но Донна уже успела захватить его внимание, и реальность направилась по желанному пути. К божеству понемногу возвращалась прежняя самодовольная уверенность.

— Библиотека не любит, когда нарушают ее тишину, — прошипела Донна и отстранилась от стеллажа.

Она поднырнула под меч, все еще торчащий из торца книжной полки, подошла к столу и забрала свою чашку с чаем. Саске озирался и явно пытался сообразить, куда он попал, с кем имеет дело, и что ему делать дальше, но при этом был готов убивать и разрушать, если вдруг что-то пойдет не так, как ему хочется.

Донна отпила немного чаю.

— Верни мою дочь, — повторил Саске и твердо добавил: — Или я разнесу тут все к чертям.

«Этот может», — не без страха смекнуло божество.

Но окончательно прийти в себя все-таки успело и ехидно спросило:

— Какую из?

Саске нахмурился.

— Объяснись.

Донна ухмыльнулась. Люди, они всегда выглядели такими потерянными, когда беседа касалась недоступных им сфер.

— Учиха Саске-е, — смакуя, протянуло божество. — Кто бы мог подумать, что ты все-таки заглянешь ко мне в гости.

Саске выдернул из торца стеллажа меч и прокрутил в руке, как бы показывая, что лишняя болтовня его не интересует.

— Ты из Ооцуцуки? — спросил он грозно.

Божество расхохоталось.

— Ты видишь у меня рога?

Саске прищурился и крепче сжал рукоять меча.

— Ладно-ладно. Нет, я не из этих. Сравнил, тоже мне. Бери выше.

Воинственный взгляд разъяренного отца стал беспокойным. Донна ухмыльнулась, довольная эффектом. Она слишком привыкла быть наблюдателем. Пришла пора и самой выйти на сцену.

— Выдохни, Учиха Саске. Никто не похищал твою дочь.

— Где она?

— Сложно сказать… — задумчиво пробормотало божество, но заметив, как напряглись пальцы на рукояти меча, поспешно добавило: — Давай разъясним раз и навсегда, что происходит, ладно?

— Можешь начинать.

Донна вздохнула. Она отставила чашку, присела на край стола, скрестив ноги, и начала рассказ о многообразии реальностей, о своем трактате и о трепетном желании маленькой девочки по имени Учиха Сарада спасти свою мать от гибели.

Смена эмоций на лице Саске передавала то недоумение, то ярость, то снова недоумение, то, внезапно, дикое сожаление. Божество наблюдало за ним, втайне потешаясь.

— Таким образом, я повторю свой вопрос. Какую из дочерей ты хочешь вернуть?

Саске отвел взгляд и скривил губы.

— Тогда отправь меня к ней. В тот самый момент. Тогда я окажусь рядом с Сарадой в каждой из... из этих... реальностей.

Божество закатило глаза.

— Так. Стоп. Не нужно вторгаться в мой эксперимент. Я не учитывала в нем дополнительный фактор. Ты мне там не нужен.

— Ах, эксперимент?! — воскликнул Саске, поудобнее перехватывая меч единственной рукой.

Донна нервно ерзала на столе и с опаской следила за клинком.

— Да и, хм. В том временном отрезке уже есть ты. Молодой ты. Двух Саске в один момент времени в одной реальности быть не может. Ты не попадешь к Сараде, — сказало божество уже серьезно. — Понимаешь?

На щеках Саске играли желваки. Донна кожей чувствовала, что разъяренному Учихе сложившаяся ситуация категорически не нравится.

— Верни мне дочь, — повторил он упрямо.

— Опять фонарики! — воскликнуло божество, взмахнув у себя перед носом рукой, будто прогоняло мошек. — Только что объяснила. Какую из дочерей? Мм?

Саске тяжело выдохнул сквозь зубы.

Донне вдруг стало его жаль. Она понимала, что задает вопрос, на который не может быть ответа. Чего хочет Саске, было ясно и без того: он хотел, чтобы все было как раньше.