Если экономические проблемы представляют для Федеративной Республики Германии меньшую трудность, чем вопросы внешней и оборонной политики, то о Соединенном Королевстве такого не скажешь. Над страной довлеет и наследие исторического прошлого, и, конечно, географическое расположение, что сильно влияет на ее отношение к внешнему миру. Но, как мы могли узнать из предыдущих глав, экономика и общество именно этого государства в ряду сверхдержав тяжелее всего приспосабливались к технологическим и промышленным изменениям первых десятилетий после окончания Второй мировой войны, а во многих отношениях и десятилетий до ее начала. Самые разрушительные последствия глобальных изменений коснулись промышленного производства — сферы, некогда сделавшей Великобританию «фабрикой мира». Справедливым будет заметить, что в развитых экономиках доля промышленности в обеспечении занятости и в ВНП неуклонно сокращается, уступая другим отраслям, в частности сфере услуг; но в Великобритании этот процесс идет особенно стремительно. Имеет место не только относительное сокращение доли страны в мировом промышленном производстве, но и спад производства в абсолютном значении. Тем более серьезной выглядит резкое изменение роли промышленных товаров в британской внешней торговле. Трудно подтвердить или опровергнуть едкое замечание Economist о том, что «в 1983 году торговый баланс Великобритании в отношении промышленных товаров стал дефицитным впервые с момента римского вторжения», но то, что с конца пятидесятых годов XX века экспорт промышленных товаров в три раза превысил импорт, — неоспоримый факт{1103}. Профицита больше нет. Более того, рост безработицы отмечается не только в устаревших отраслях, но и в прогрессивных высокотехнологичных сферах{1104}.

Если снижение конкурентоспособности британской промышленности наблюдается уже больше ста лет{1105}, то обнаружение запасов нефти в Северном море его только ускорило: хотя доходы от ее добычи покрывают очевидный дефицит торгового баланса, они же способствуют превращению фунта стерлингов в «нефтяную валюту», что временами приводит к нереальному завышению ее стоимости и лишает конкурентоспособности экспортные товары. Даже если нефтяные запасы истощатся, вызвав падение фунта, совершенно неясно, последует ли за этим ipso facto возрождение промышленности: мощности утрачены, зарубежные рынки потеряны, причем, возможно, безвозвратно, а конкурентоспособность на международном рынке ослаблена из-за слишком сильного повышения издержек на рабочую силу в расчете на единицу продукции. Постепенное смещение британской экономики в сферу услуг представляется более многообещающим, однако при этом, как и в Соединенных Штатах Америки, многие услуги (от мытья окон до фастфуда) не приносят валютной прибыли и не отличаются особенной продуктивностью. Даже если говорить о развивающихся и высокооплачиваемых сферах международного банковского обслуживания, инвестиций, о товарно-сырьевых биржах и т. п., совершенно ясно, что конкуренция в них как минимум более серьезная, а доля Великобритании на мировом рынке услуг за последние тридцать лет упала с 18 до 7%{1106}. Поскольку банковский и финансовый сектора становятся глобальным бизнесом, в котором главную роль играют фирмы (чаще всего американские и японские) с крупными фондами, сосредоточенными в Нью-Йорке, Токио и Лондоне, британская доля здесь может сокращаться и дальше. Наконец, новейшие достижения в сфере телекоммуникаций и офисного оборудования уже предполагают, что «белых воротничков» может ждать та же участь, что и «синих воротничков» Запада.

Остается надеяться, что ничто из вышеперечисленного не предвещает катастрофы. Общий подъем мировой экономики и торговли поможет Британии держаться на плаву, даже если экономический спад в стране в целом будет медленно усугубляться, а доход на душу населения — неуклонно уступать другим странам, от Италии до Сингапура. Ситуация может ухудшиться, если смена правительства приведет к увеличению социальных расходов (а не к росту инвестиций в производство), повышению налогов, падению индекса доверия в деловых кругах и обесцениванию фунта; если же новое правительство выберет менее жесткую кредитно-денежную политику, разработает последовательную «производственную стратегию» и начнет сотрудничество с другими европейскими странами в менее престижных, но более востребованных секторах производства, то данный процесс может и замедлиться. Также, по мнению экономистов{1107}, вполне возможно, что теперешняя британская промышленность в общем и целом уменьшилась в объемах, приспособилась и стала более конкурентоспособной, пережив «промышленный ренессанс». Однако вероятность стремительной переориентации невелика: нехватка на рынке труда квалифицированных рабочих кадров и их ограниченная мобильность, высокие трудозатраты на единицу продукции и относительно небольшие размеры даже крупнейших британских производственных фирм в значительной степени этому препятствуют. Вклад инженеров и ученых прискорбно мал. Но прежде всего, весьма низок уровень инвестиций в исследования и разработки: на один доллар, приходившийся на исследовательскую деятельность в Великобритании в 1980 году, в Германии тратились полтора, в Японии три, в Америке целых восемь, причем в Великобритании половина уходила на непроизводительные оборонные разработки — для сравнения: в Германии эти траты составляли 9%, а в Японии были совсем ничтожны малы{1108}. В противоположность основным конкурентам, кроме, пожалуй, США, британский научно-исследовательский сектор плохо согласуется с нуждами промышленности и недополучает средств от нее.

Высокая доля оборонных расходов в сфере исследований и разработок позволяет обозначить второй аспект британской дилеммы. Будь Великобритания тихим, непритязательным мирным островом, упадок промышленности вызывал бы сочувствие, но не имел никакого значения для международного баланса сил. Однако хотя Британская империя уже далеко не та, какой была в викторианскую пору своего расцвета, она остается (или претендует на то, чтобы оставаться) одной из ведущих мировых держав «среднего размера». Оборонный бюджет страны третий или четвертый (в зависимости от способа измерения бюджета Китая) среди всех стран, военно-морской флот и военно-воздушные силы по размеру четвертые в мире{1109} — что выглядит несоразмерным для государства площадью всего 245 тыс. квадратных километров, населением в 56 млн. человек и скромной, с тенденцией к сокращению долей в мировом ВНП (3,8% в 1983). Более того, несмотря на закат Британской империи, она имеет значительное количество стратегических обязательств за рубежом — и это не только 65 тыс. солдат и летчиков в составе Центральноевропейского фронта НАТО, но и размещение гарнизонов и баз ВМФ по всему миру, включая Белиз, Кипр, Гибралтар, Гонконг, Фолклендские острова, Бруней и острова Индийского океана. Что бы ни говорил классик, этой стране еще далеко до Ниневии и Тира{1110}.[62]