Андрей приоткрыл дверь нужного кабинета. Там за столом сидели Цируль в своем кожаном пальто, оперативник, который вел запись, и семь или восемь других оперативников. Кто разбирал оружие, кто просматривал какие-то бумаги, кто-то сидел за компьютером. Видно было, что их интересует не их занятие, а прежде всего допрос.

– Итак, Павел Васильевич, – говорил сидевший за столом оперативник, – вы отказываетесь признать, что «ТТ» принадлежит вам?

Цируль немного помолчал и, сплюнув на пол, сказал:

– Менты подбросили. Зачем мне волыну с собой таскать? Любой, по моей указке, что хочешь сделает.

Все улыбнулись. Цируль оглянулся и сказал:

– Смеетесь? Вот и мне смешно.

Андрей подошел к столу и взял завернутый в полиэтиленовый пакет запечатанный пистолет «ТТ», который был найден в подкладке пальто Цируля, подержал в руках.

На вес «ТТ» с полным боекомплектом весит почти килограмм – 910 грамм. А перед доставкой Цируля на Шаболовку его несколько раз обыскивали. Конечно, трудно поверить, что оперативники могли не заметить предмет весом около килограмма.

Внимание Андрея привлек другой оперативник, жестами подзывавший его к своему столу. Андрей положил пистолет на место и подошел к нему.

– Что интересуешься? – спросил оперативник. – Посмотри, мы свеженький документик получили, – и он протянул Андрею листок бумаги, на котором сверху было написано: «Характеристика на Павла Васильевича Захарова».

Характеристика была из мест лишения свободы, где последний раз отбывал наказание Цируль. На листке Андрей прочел следующий текст:

«В период пребывания в учреждении П. В. Захаров зарекомендовал себя как злостный нарушитель режима отбытия наказания. Активно поддерживал воровские традиции, пользовался авторитетом среди заключенных. Являлся лидером группировки отрицательной направленности».

– Ну и что? Характеристика как характеристика. А ты что хотел, чтобы он там активно участвовал в воспитательной работе и помогал администрации колонии перевоспитывать осужденных?

– Ладно, – махнул рукой оперативник.

Тем временем допрашивающий продолжал:

– Ладно, Павел Васильевич. А теперь скажите нам не для протокола, почему вы все же не решились идти в Бутырку вместе с другими уголовными авторитетами и даже отговаривали их от этого?

– Смысла в этом никакого не было, – ответил Цируль. – Я отговаривал и Тенгиза, и Сибиряка от похода в Бутырку. Баловство это все!

– Тенгиза какого – Пицундского? – уточнил оперативник.

Но Цируль промолчал.

– Хорошо, – продолжал оперативник. – Павел Васильевич, скажи нам по старой дружбе, как вы с Бархошкой, с известным вором в законе, наркотики распространяли?

На сей раз Цируль ответил быстро:

– Бархошка никакой не вор. Он наркотик возил, нам помогал, но никогда не продавал, я это точно знаю. – Затем он вздохнул и затянул свою старую песню: – Мы люди больные, нас лечить нужно. В других государствах так и делают. А у нас страна такая – некогда этим заниматься, все время несчастья. Вот и вам приходится действовать по-другому – искать, ловить. Но я ничего, не в обиде, я понимаю – это ваша работа.

– Вот-вот, – сказал один из оперативников, – ты это правильно понимаешь. Лечить мы тебя, конечно, не будем, хотя, с другой стороны, сейчас приедет главный доктор и будет тебя лечить.

– Какой еще доктор? – переспросил Цируль.

– Да твой доктор! Ты его должен знать, хотя бы заочно.

– Кого имеешь в виду, начальник?

– Сергей Новоселов из Следственного комитета МВД России. Он работал с твоими дружками. Он вашего брата насквозь видит, очень хорошо знает!

Цируль тут же съязвил:

– Ну, если насквозь видит, так пусть в рентгеновском кабинете работает!

– Ты чего это хамишь, Павел Васильевич? – неожиданно спросил оперативник.

– Я не хамлю, а шучу, – спокойно парировал Цируль.

– Кстати, относительно твоего заявления. Можешь опознать собровцев, которые избили тебя в твоем доме?

– Они же в масках были, – ответил Цируль.

– Мы обязаны предъявить тебе людей на опознание, даже в масках. Они скоро придут.

Андрей молча вышел из кабинета. Он увидел, как к кабинету шли четыре здоровых парня в серой камуфляжной форме. Это были собровцы. Перед дверью они надели маски.

– Чего это вы? – спросил Андрей.

– На опознание идем к твоему Цирулю.

– А почему он мой?

– Ты ж его охранял, – хмыкнул один из собровцев. Все четверо вошли в кабинет.

Андрей вернулся в свой отдел. Там никого не было. Он сел за стол, посмотрел в окно на улицу, по которой грохотал трамвай, спешили машины. Минут через пять вошел Сашка. Он был чем-то расстроен.

– Чего ты такой взъерошенный? – спросил у него Андрей.

– Да Цируля могут забить.

– Как это? Я же только что его видел.

– Вот именно – только что. А сейчас на опознание этих костоломов привезли, собровцев, они ему устроили опознание.

– Что, опять бьют?

Минут через пятнадцать-двадцать, проходя по коридору, Андрей увидел, как Цируля, еле живого, выносили на носилках сотрудники СОБРа.

– Куда вы его? – поинтересовался Андрей.

– В 20-ю больницу.

– Все, добили законника! – грустно сказал Александр.

Двадцатая больница была так называемой тюремной, где содержались подследственные с ранениями или тяжело избитые.

– Там они его и кончат, – продолжил Сашка. – Введут какое-нибудь лекарство, и Павел Васильевич отправится на небеса, в мир иной.

Андрей ничего не ответил.

В конце дня их вызвал начальник отдела.

– Хлопцы, берите машину, нашего технаря Гришу и срочно езжайте в коттедж в Жостово. Вы дорогу знаете.

– А что там делать надо?

– Там сейчас следственная бригада проводит повторный обыск.

– А мы тут при чем?

– Нужно снять наши «жучки». Они больше не понадобятся.

Через довольно продолжительное время машина плавно остановилась у знакомого особняка в Жостово.

Целью повторного обыска являлся не поиск наркотиков и оружия, а общака славянских группировок. По оперативным данным, в доме Цируля находилось пять потайных сейфов, в которых лежали деньги – по одним данным, сто тридцать миллионов долларов, по другим – сто семьдесят.

Поэтому следственные оперативные бригады МВД и ФСБ прибыли для проведения обыска. В их состав входило шесть следователей, двенадцать оперативных сотрудников и более десятка понятых.