Услышав, как после удара советского футболиста, облегченно вздохнули болельщики, Кравчик остановился и стал с интересом наблюдать за ответной атакой поляков. Но поскольку она быстро захлебнулась, едва достигнув середины поля, боксер не стал больше отвлекаться и зашагал по бровке самой верхней трибуны к комментаторской будке. И в этот самый миг с противоположной стороны его заметил полковник Кшиштоф Пишчек. И для него было настоящим потрясением появление на матче Кравчика, которого вчера вечером «ликвидировали» люди Пишчека. И вдруг такое вот чудесное воскрешение.

«Получается, он специально пришел на матч, чтобы после его окончания встретиться с Брежневым, – нервно куря сигарету, размышлял про себя полковник, глядя на то, как боксер, опираясь на палочку, движется по противоположной трибуне. – Кого же тогда вчера убрали мои люди, если в автомобиле Кравчика был обнаружен труп? Впрочем, это уже не имеет никакого значения – этот везунчик жив, а я оказался в дураках. Хотя кто сказал, что все потеряно? Нет, мы еще посмотрим, кто кого переиграет».

В следующую секунду Пишчек загасил сигарету о бетонный пол и стал пробираться к выходу.

22 июля 1974 года, понедельник, Москва, Измайловское шоссе, 27

Кожемякин и Бондаренков продолжали томиться в лифте и, чтобы не было скучно, вели разговоры на разные темы.

– Ты слышал, что наша сборная в Польше болгар обыграла со счетом 5:1? – спросил Бондаренков.

– Читал в «Советском спорте» – Блоха там хет-трик сотворил, – кивнул головой футболист.

– А почему эти матчи по телеку не идут? – продолжал интересоваться Бондаренков.

– Вместо них они «Четырех танкистов и собаку» показывают, – усмехнулся Кожемякин.

Так за разговорами минуло почти полчаса, как Андрей убежал в ЖЭК, а лифт по-прежнему продолжал стоять между этажами.

– Наверное, диспетчера нет на месте, – сделал вывод Бондаренков.

– И что ты предлагаешь? – спросил у друга Кожемякин.

– Надо самим выбираться.

– Каким образом?

– А вот таким, – и Бондаренков стал руками раздвигать внутренние двери лифта.

Но те не поддавались.

– Ну, чего встал – помогай, давай, – тужась от напряжения, обратился Бондаренков к футболисту.

И Кожемякин тоже просунул пальцы в зазор между дверями и стал тянуть их в сторону противоположной стены. И вскоре после этого двери стали медленно раздвигаться. Пока, наконец, не раздвинулись совсем, открыв сверху половину стены, а снизу – полуметровый зазор между стеной и лестничной площадкой.

– Ура, свобода! – радостно возвестил Бондаренков.

– Какая, к черту свобода, только зазор по дороге к ней, – внес свою поправку Кожемякин.

– Ничего, сейчас мы этот зазор преодолеем, – и Бондаренков, опустившись на пол, хотел было уже просунуть ноги в щель.

Но в этот миг лифт внезапно дернулся. Смельчак успел вовремя убрать ноги, однако кабина так и не двинулась с места, оставшись висеть между этажами.

– Что это было? – спросил Бондаренков.

– Откуда я знаю, – пожал плечами Кожемякин. – Но советую повременить немного от греха подальше.

И они снова стали ждать, прислушиваясь к шагам на лестнице – не идет ли к ним Андрей или, вызванный им, техник.

22 июля 1974 года, понедельник, Вроцлав, Олимпийский стадион, матч сборных Польши и СССР

Польский нападающий Капка ворвался в площадь ворот советской сборной и, не мудрствуя лукаво, пробил метров с тринадцати по воротам. Однако на пути мяча оказался советский игрок Ольшанский. Мяч ударил его в плечо, после чего тут же последовал… свисток арбитра, который указал на одиннадцатиметровую отметку.

– Какой пенальти, вы что? – возмутился Ольшанский, а следом и другие советские игроки, стоявшие поблизости и видевшие этот эпизод.

К судье подбежал капитан команды Блохин:

– Мяч попал в плечо, за это пенальти не дают, – попытался объяснить арбитру капитан.

Но чехословак решительным жестом пресек разговоры и вновь указал на одиннадцатиметровую отметку. Тут к нему бросились еще несколько советских игроков.

– Ребята, назад! – послышался зычный возглас от бровки поля.

Это кричал Бесков, который вскочил с тренерской лавочки и таким образом пытался вразумить своих футболистов. Услышав его крик, игроки нехотя отошли от судьи.

К мячу подошел все тот же Капка, который и стал главным виновником случившегося с польской стороны. Он установил мяч на отметку, разбежался и пробил. Мяч летел в левый угол ворот и туда же бросился Колтун. Вытянув руки, он сумел дотянуться до мяча и отбил его в сторону углового флажка. Советские игроки радостно воздели руки вверх, но в это время вновь раздался свисток арбитра. Что такое? Оказывается, судья потребовал перебить пенальти.

– Почему? – не скрывая своего возмущения, вновь подбежал к арбитру Блохин.

– Вратарь сдвинулся с места раньше времени, – заявил судья.

– Не было же этого! – продолжал возмущаться форвард.

И снова Бескову пришлось подойти к кромке поля и крикнуть Блохину:

– Олег, перестань спорить.

Глядя на все это, зрители на трибунах стали яростно свистеть. Причем было непонятно, чем был вызван этот свист – действиями судьи или советских игроков.

В это время небольшое совещание происходило и среди игроков польской сборной. Несколько человек окружили Капку.

– Здзислав, судья явно нам подыгрывает, – обратился к пенальтисту Марек Кусто.

– Сам вижу, – кивнул головой Капка.

– Тогда сделай что-нибудь, – вступил в разговор Казимеж Кмецик.

– Вот сам возьми и сделай, – ответил Капка.

После этого Кмецик решительно направился к одиннадцатиметровой отметке. Установив на нее мяч, он разбежался и так сильно ударил по мячу, что он пролетел над воротами и улетел на трибуны. И весь стадион внезапно разразился… аплодисментами.

Колтун не стал выбивать мяч далеко в поле, а вместо этого рукой отправил его точно в ноги защитнику советской сборной Вадиму Лосеву. Пробежав по флангу несколько метров, тот увидел впереди никем не прикрытого Хадзипанагиса и точным пасом вывел его в прорыв. Василис изящно обыграл сначала, бросившегося ему наперерез Вечорека, затем Бульзацкого, сделал эффектную паузу и, когда все думали, что он пробьет по воротам, вдруг отдал мяч набегающему Блохину. Тот мощно пробил и мяч, пролетев над вытянутыми вверх руками Калиновски, влетел в верхний угол ворот – в девятку.

В тот момент, когда мяч оказался в сетке ворот польской сборной, Кравчик подошел к двери комментаторской кабины и стукнул по ней костяшками пальцев. И спустя несколько секунд дверь открылась. Однако боксер увидел на пороге не комментатора Августина Квятека, а совершенно другого, незнакомого ему мужчину примерно одного с ним возраста.