class="p1">— Тогда, давайте отправим за жизнью Серебряной Змеи большой отряд, — пристыженный, Бай Шицзин поспешил предложить хорошую, как ему казалось, идею. — В ветви Да И достаточно неплохих бойцов, которых можно собрать в считанные дни.

— Вряд ли подобное предприятие будет успешным, — ровным тоном ответил ему Цюань Гуаньцин. — Даже если они и отыщут супругов Инь, те разметают их, словно соломенные чучела — Серебряная Змея опаснее любого из рядовых воинов клана. Мне довелось наблюдать его боевое искусство, — он на мгновение недовольно сузил глаза. — Не стоит недооценивать этого врага.

— В таком случае, можно испросить помощи у дружественных сект и школ, — не сдавался блюститель порядка. — Среди послушников того же Шаолиня есть множество могучих воинов. Думаю, монахи будут не против оказать нашему клану услугу.

— Я уже беседовал об этом с друзьями клана, — с тоскливым видом ответил Ма Даюань. Отсутствие стоящих идей от единомышленников понемногу ввергало его в уныние. — Этот лицемерный мерзавец, Серебряная Змея, не успел снискать славу всеобщего врага — наоборот, школы и секты, чьи младшие встречали его на реках и озерах, говорят о нем с уважением. Даже вернейшие союзники Клана Нищих не станут начинать вражду с сектой Сяояо из-за нашей личной ссоры. Многие из них даже предлагали посодействовать нам в примирении, — он презрительно фыркнул, покачав головой.

— Очень недальновидно с их стороны, — с каменным лицом поддакнул Цюань Гуаньцин.

Побеседовав с гостями еще некоторое время, и обсудив несколько ничего не значащих тем, Ма Даюань проводил старейшин, и вернулся в обеденную залу. Бросив недовольный взгляд на остывший чайник, он снял с полки кувшин «западного феникса», и медную винную чашу. Налив себе, он проглотил горячительное одним глотком, почти не почувствовав вкуса. Хмель быстро ударил в голову Ма Даюаню — в желудке старца плескались несколько чашек чая, и ничего более.

Старейшина Ма невольно вернулся мыслями к прошедшему разговору, и со злостью ударил кулаком по столу. Он и раньше не видел каких-либо новых возможностей наказать врага клана; сегодняшнее обсуждение с единомышленниками лишь подтвердило это убеждение. Даже будь у Цюань Гуаньцина возможность связаться с его знакомыми убийцами, Ма Даюань не стал бы возлагать на них больших надежд — люди подобного рода были ненадежны, и дорожили своей жизнью больше, чем добрым именем. Нет, единственным надежным способом отомстить за смерть Кан Минь было уничтожить супругов Инь в прямом бою, но Цяо Фэн подошел к этому делу совершенно неправильно.

Вдруг, коварная и предательская мысль змеей заползла в голову старейшины Ма. Ему вспомнился конверт с письмом Ван Цзяньтуна, содержащий некую тайну Цяо Фэна. По словам бывшего главы, если глава нынешний собьется с праведного пути, Ма Даюань должен был передать это письмо настоятелю Шаолиня. Тот, прочитав послание Бородатого Мечника, поспособствовал бы низложению Цяо Фэна всеми силами своей секты. По разумению старейшины Ма, тайна, чье раскрытие вынудило бы миролюбивых буддийских монахов вмешаться в личные дела Клана Нищих, обязана быть крайне важной. А значит, хранитель этой тайны мог бы превратить ее в отличный рычаг давления на Цяо Фэна. Рычаг, что без труда побудил бы главу клана отбросить всю его глупую щепетильность и ненужную привязанность…

Ма Даюань вскочил из-за стола, и с легким испугом посмотрел на опустевшую винную чашу в своей руке. Жажда мести, подогретая вином, едва не привела его к тем самым крамольным думам, которые он старательно отрицал. Поспешно отставив кубок, старейшина вышел на двор. Ему срочно требовалось отвлечься, и, что важнее, окончательно изгнать из сердца подлые мысли, никак не желающие уходить.

* * *

— Весть, что я хочу сообщить вам, собратья, и тебе, глава, заслуживает самого пристального внимания, — Си Шаньхэ, держащий слово перед спешно собранной по его просьбе верхушкой Клана Нищих, выглядел усталым и осунувшимся, смотрясь на все свои пять десятков лет с небольшим. Дорожная пыль покрывала его и без того скромную одежду, делая уважаемого старейшину похожим на обычного попрошайку. Собравшиеся — большая часть старших клана, Цяо Фэн, и его заместитель, — слушали внимательно: старейшина Си был не из тех людей, что поднимают шум попусту.

— Около месяца назад, мне доложили об очередном движении воинских сил империи Ляо, — продолжил мужчина, и присутствующие, все как один, невольно подобрались. Новости, начинающиеся подобным образом, не могли быть хорошими. — Армия провинции Сицзин снялась со своих обычных лагерей, и двинулась на юго-восток, проводя в пути дополнительные рекрутские наборы. Схожие шевеления начались в наньцзинской армии — ее командиры начали спешно увеличивать число солдат, и ужесточили каждодневные тренировки. Цены на работу кузнецов, бронников, шорников, сапожников, и портных в Ляо поднялись едва ли не вдвое от прежних — всех новобранцев спешно вооружают и одевают. Конезаводчики и вовсе перестали торговать лошадьми, годными под военное седло — армия вымела всех подчистую. Думаю, мне нет нужды говорить, куда направится вся эта сила, стоит ей закончить острить свои мечи и копья, — седовласый старейшина криво усмехнулся.

— Армии провинций Сицзин и Наньцзин даже в худшие для Ляо годы достигали числа в двадцать-тридцать тысяч, — задумчиво промолвил У Чанфэн, почесывая пегую бородку. — И неудивительно: они — основа той военной силы, что кидани неизменно ведут против Сун, — собравшиеся ответили ему смурными взглядами.

— Вместе со всеми свеженабранными рекрутами, численность киданьского воинства достигнет не менее, чем сорока тысяч, — добавил Си Шаньхэ. — Если же принять во внимание войска из личного владения Елюй Нелугу, можно смело добавлять еще пять. Чуский принц вновь стоит во главе вражеских сил, — безрадостно промолвил он. — Немногого стоят обещания этого подлого варвара, — Цяо Фэн, о чем-то напряженно раздумывающий, рассеянно кивнул.

— Могут ли эти передвижения быть следствием некоей внутренней распри? — отрешенно спросил он.

— Нет, глава, — вздохнул старейшина Си. — Меркитское восстание давным-давно подавлено, и власть Елюй Хунцзи над племенами Ляо крепка, как никогда. Киданям не с кем воевать внутри своей империи, тем паче — на ее юге, преданном Елюй Чунъюаню и его сыну.

— Быть может, принц Чу решил покуситься на трон? — предположил Цюань Гуаньцин. Старейшина ветви Дачжи не остался свободным от захватившего всех напряжения — обычно отстраненный, сейчас он ловил каждое слово седовласого старейшины, принесшего дурные вести. — Елюй Нелугу горд, и презирает своего двоюродного брата, занимающего престол Ляо не по праву. Что, если нынешние перемещения войск — бросок дракона,