каждый день, а также один или два раза в неделю (даже если вы не в духе или устали) оставаться после завершения рабочего дня на вечеринку с коллегами. Более того, начальство требовало от него продолжать упорно и честно исполнять свои обязанности, даже если он становился «наблюдающим за окном», то есть таким сарари-мэн, который взобрался по корпоративной лестнице настолько высоко, насколько позволяли его таланты, и который уже не мог надеяться на дальнейшее повышение.

Плата за такую работу была высокой. Служащий мог наслаждаться мыслью, что у него есть пожизненно гарантированная работа, зная, что компания не уволит его, даже если его здоровье или экономика окажутся в плачевном состоянии. Ежегодно его зарплата увеличивалась (даже в том случае, когда повышение по службе являлось весьма отдаленной перспективой). Выходные и праздники он мог проводить за игрой в гольф со своими друзьями и расслабляясь в кругу семьи, а по выходу на пенсию он получал сумму, равную его доходу за три или четыре года. В целом, по словам одного ученого, служащий был образцом для остальных японцев, поскольку его стиль жизни не входил за рамки «реалистичных надежд и был достаточно современным, чтобы быть достойным их наивысших мечтаний»{355}.

Типичный служащий мечтал жениться на женщине, к которой он будет испытывать романтические чувства и которая будет вести себя в соответствии с моделью, перекликающейся с понятием «хорошая жена, мудрая мать», популярным у предыдущего поколения. Поскольку доход мужа был достаточным для удовлетворения потребностей семьи, главной задачей жены было поддержание комфортной атмосферы в доме и забота о семье. Если кормилец был в состоянии продвинуть свою карьеру дальше среднего уровня, то семья могла жить в небольшом пригородном доме на три спальни с небольшим садом. Если этого не получалось, то тогда жилищем мог служить современный дом на несколько семей, прелести которого, но не жизненное пространство, напоминали особняк. В любом случае, жена проводила свои дни за уборкой, походами по магазинам, готовкой пищи, уходом за садом. Иногда она встречалась со своими соседками или подругами по колледжу. Она также должна была вести семейную бухгалтерию, вовремя платить по счетам, следить, чтобы все были накормлены и одеты, а также откладывать кое-какие средства на покрытие планируемых или неожиданных расходов.

Будучи не только женой, но и матерью, она также должна была вырастить ребенка (в идеале — двоих). Иногда она занималась их воспитанием в одиночку, поскольку отец слишком много времени проводил на работе. В частности, будучи «образованной матерью» (кьёйку мама), она должна была весь вечер находиться рядом с детьми, следя, чтобы они полностью выполнили свое домашнее задание, так чтобы впоследствии они с успехом окончили начальную школу и могли пойти в престижную высшую школу, а затем — в соответствующий колледж. Жизнь нового среднего класса приносила женщинам как разочарование, так и удовлетворение. Лишь немногие домохозяйки находили чистку и мытье скучным занятием. Некоторые сожалели, что их мужья проводят так много времени в офисе. «Я не знаю, зачем японские мужчины женятся, — удивлялась одна японка, — если они все равно не собираются бывать дома»{356}. Тем не менее, согласно многочисленным сообщениям в средствах массовой информации, типичная жена-мать находила много поводов для удовлетворения своей жизнью. Она была замужем за человеком, к которому она испытывала привязанность и уважение, была обеспечена в финансовом плане, получала удовольствие от свободного времени и от общения с семьей, а также испытывала гордость за будущее своего мужа и детей, в которое она вносила свой вклад. Общество платило ей превознесением современного образа хорошей жены и мудрой матери, и, как отметил один эксперт, «японские женщины считают свою работу в качестве жен и матерей важной, потому что она ценится обществом»{357}.

Образ жизни нового среднего класса порождал мечты в головах молодежи. Сыновья и дочери отцов-сарари-мэн и образованных матерей не могли надеяться на унаследованную ферму или семейный бизнес, но они могли пойти по стопам своих родителей. Для мальчиков это означало особенно упорную учебу. Вполне вероятно, что после окончания высшей школы им придется еще год или около того провести в специальной подготовительной школе, чтобы они могли пройти через строгие вступительные экзамены, которые открывали двери в элитные колледжи Японии. Девочек ожидала иная дорога во взрослую жизнь. Многие родители считали, что для них вполне достаточное образование может дать младший колледж, поскольку лишь немногие бюро корпораций, чиновничьи офисы или профессиональные сообщества с радостью предоставляли женщинам возможности карьерного роста. Когда дети завершали свое образование, мать и отец побуждали сына к поискам престижной и надежной жизни служащего. Молодых женщин приобретенная мудрость призывала поработать пару лет в качестве офисной секретарши, которая выполняла черную работу по офису, параллельно беря уроки по этикету и другим необходимым искусствам, таким как составление букетов или проведение чайной церемонии. Затем должно было последовать заключение идеального союза, который иронически описывался как иэ цуки, ка цуки, баба нуки («иметь дом, машину и не иметь свекровь»).

Крестьянские семьи и хорошая жизнь

Обратной стороной урбанизации был массовый исход из деревень. Перспектива хорошо оплачиваемой работы и яркие огни манили миллионы молодых мужчин и женщин в города Японии. Скорость оттока была поразительной. В 1950 г. половина всех выпускников средних и высших школ шли в сельское хозяйство. Всего 10 лет спустя, в 1960 г., так поступили только 10 %, но и эта цифра уменьшилась вдвое за последующие 5 лет. В период с 1950 по 1970 г. сельское население Японии уменьшилось с 36 миллионов до 23 миллионов. К 1990 г. лишь от 3 до 5 % трудоспособного населения страны трудилось в полях, в то время как в конце оккупации этот показатель составлял 50 %.

Отток населения охватил наиболее развитые регионы Японии, особенно на северо-востоке и вдоль побережья Японского моря. Тем не менее стремительная механизация позволила большинству семей, оставшихся на своих фермах, вести менее обремененную, более продуктивную и все более успешную жизнь. В 60-х и 70-х гг. растущее количество механических культиваторов (89 000 использовалось в 1955-м, 3,5 миллиона — в 1970-м), плугов и сажалок уничтожило большую часть изнурительного, непосильного труда во время весенней посевной. Ручные пульверизаторы и новые химические инсектициды держали на расстоянии летних вредителей. Молотилки, зерносушилки и мини-трактора помогали фермеру собрать урожай и доставить его на рынок. В результате общий урожай риса в Японии