Возможность пришла с неожиданной стороны.

Эболи оставил свою позицию у батареи правого борта и подбежал к Хэлу, шагавшему взад-вперед на шканцах. Хэл сердито посмотрел на него, но не успел он упрекнуть друга, как Эболи показал куда-то вперед по правому борту:

– Там судно под красным парусом. На корме человек. Ты его видишь, Гандвана?

Хэл ощутил укол опасения, и холодный пот выступил на его спине, когда он узнал высокого человека, налегавшего на румпель. Теперь он был чисто выбрит, остроконечные усы исчезли. На нем красовались желтый тюрбан, густо расшитый долман исламского вельможи поверх мешковатых белых штанов и мягкие сапоги до колен, но его светлое лицо резко выделялось среди темнобородых лиц вокруг. Наверное, могли быть и другие люди с такими же широкими плечами и высокой атлетической фигурой, но ни у кого не могло быть такого же меча у бедра, в чеканных золотых ножнах.

– Разворачивай корабль, мистер Тайлер. Курс на дау с красным парусом, – приказал Хэл.

Нед посмотрел туда, куда показывал Хэл, и выругался:

– Ах ты ж сукин сын! Да это Шредер! Чтоб ему провалиться в ад!

Арабская команда бросилась к противоположному борту дау, когда высокий фрегат повернул прямо на них. Они попрыгали в воду и поплыли к берегу, предпочтя сабли эфиопской кавалерии кулевринам «Золотой ветви».

Шредер остался один на корме и смотрел на фрегат ледяным неумолимым взглядом.

Когда они приблизились, Хэл увидел, что лицо Шредера покрыто пылью и пороховой гарью, а его одежда порвана и перепачкана грязью сражения.

Хэл подошел к поручням и ответил Шредеру таким же ледяным взглядом. Они были уже так близко, что Хэлу почти не пришлось повышать голос, чтобы полковник его услышал.

– Полковник Шредер, сэр, у вас мой меч!

– Тогда, сэр, не затруднит ли вас спуститься и забрать его у меня? – ответил Шредер.

Хэл обернулся к рулевому:

– Мистер Тайлер, ты старший в мое отсутствие. Подойдите еще ближе к дау, чтобы я мог на него спрыгнуть.

– Это безумие, Гандвана, – тихо произнес Эболи.

– Проследи, чтобы никто не вмешивался, Эболи.

Сказав это, Хэл подошел к открытому пролету поручней. Когда маленькое дау запрыгало на волнах у самого борта, он быстро спустил трап и перепрыгнул через узкую полоску воды, легко приземлившись на единственную палубу дау.

Он выхватил саблю и посмотрел в сторону кормы. Шредер оставил руль и стягивал с себя жесткий долман.

– Вы просто романтический дурак, Генри Кортни, – пробормотал он.

Клинок меча Нептуна с тихим свистом вырвался из ножен.

– Насмерть? – спросил Хэл.

– Естественно, – мрачно кивнул Шредер. – Потому что я намерен вас убить.

Они сходились с медленной грацией влюбленных, начинающих менуэт. И вот клинки ударились друг о друга, и начался безумный танец выпадов, финтов и блоков, и сталь звенела о сталь, ноги танцоров не останавливались ни на секунду, взгляды не отрывались друг от друга.

Нед Тайлер держал фрегат в пятидесяти ярдах от дау, искусно действуя рулем и убавленными парусами. Команда выстроилась вдоль поручней. Все напряженно молчали. Хотя лишь немногие разбирались в технике подобного боя, матросы все равно были зачарованы грациозностью и красотой этого смертельного ритуала.

«Следи за его глазами! – Хэлу показалось, что он слышит голос отца. – Читай в них его душу!»

Лицо Шредера оставалось мрачным и неподвижным, но вот Хэл заметил первую тень в его ледяных голубых глазах. Это был не страх, а уважение. Уже при первых легких касаниях их клинков Шредер оценил своего противника. Помня их предыдущие стычки, он никак не ожидал встретиться с такой силой и мастерством. Что до Хэла, то он знал, что, если останется в живых, он никогда не станет так близко подходить к смерти и чуять ее запах, как сейчас.

Хэл увидел ее в глазах Шредера за мгновение до того, как тот начал атаку, тесня Хэла быстрой серией выпадов. Хэл отступил назад, отбивая каждый удар, но чувствуя в них силу. Он почти не слышал взволнованных криков зрителей на палубе фрегата над ним, но следил за взглядом Шредера. Голландец внезапно нанес удар в его горло, первый серьезный удар, а в то мгновение, когда Хэл его блокировал, он быстро высвободил меч, упал на правое колено и ударил по лодыжке Хэла – ахиллесов прием – с целью сделать противника хромым.

Хэл легко перепрыгнул через сверкающий золотой клинок, но почувствовал, как тот задел пятку его сапога. В тот момент, когда обе ноги Хэла находились в воздухе, он потерял равновесие, и Шредер, выпрямившись, стремительно, как кобра, изменил угол и направил клинок в живот Хэла. Хэл отпрыгнул назад, и, хотя острие коснулось его, это была лишь легкая царапина.

Хэл сделал упор на левую ногу и нацелился прямо в один из голубых глаз Шредера. Он увидел удивление в этом глазу, но Шредер успел отдернуть голову, и острие клинка рассекло ему щеку.

Они снова наступали, отступали, кружили, и оба уже были ранены. Хэл чувствовал, как теплая влага пропитывает рубашку на груди, а мимо угла тонких губ Шредера медленно сползала алая змейка, и кровь капала с его подбородка.

– Но первая кровь моя, полагаю, сэр? – спросил Шредер.

– Верно, сэр, – согласился Хэл. – Но чья будет последней?

Не успели эти слова слететь с его губ, как Шредер бросился в яростную атаку. И пока зрители на «Золотой ветви» выли и приплясывали на месте от волнения, он заставил Хэла шаг за шагом отступать от кормы к носу дау и там его зажал, скрестив с ним клинки. Хэл очутился спиной к фальшборту.

Они замерли, клинки держали друг друга, расстояние между их глазами составляло не больше ладони. Дыхание противников смешивалось, и Хэл видел капли пота над верхней губой Шредера, когда тот напрягался, удерживая Хэла на месте.

Хэл намеренно качнулся назад и увидел вспышку торжества в этих таких близких голубых глазах, но его спина напряглась, как лук под натяжением тетивы. Хэл выпрямился и всей силой ног, рук и верхней части торса оттолкнул Шредера. И, воспользовавшись импульсом толчка, продолжил свое нападение. Клинки снова звенели и скрежетали, когда Хэл вынудил Шредера вернуться на открытую часть палубы на корме.

Дойдя до румпеля, воткнувшегося ему в спину, Шредер не мог уже отступать. И он захватил клинок Хэла круговым движением запястья, стремясь вырвать оружие из руки противника, – именно так он убил Винсента Уинтертона и десятки других до него. Их клинки закружились вместе, и этот серебряный сверкающий водоворот разделял противников, но в то же время и удерживал их вместе.

Это продолжалось и продолжалось. Пот заливал оба лица, дыхание превратилось в короткий тяжелый хрип. Для того, кто первым потеряет оружие, это означало смерть. Но их запястья как будто были выкованы из одной и той же стали. А потом Хэл увидел в глазах Шредера нечто такое, чего не ожидал увидеть.