Вюртембергские поля выглядят такими же богатыми и цветущими, какими их видели влюбленные Мария и Георг, какими обозревал их скорбный взгляд державного изгнанника Ульриха. По-прежнему красуются в дивном великолепии подземные покои — бывший приют изгнанника, а журчащие струи, низвергающиеся в таинственную глубину, кажется, лепечут на неизвестном языке давно забытые саги.

У жителей края существует обычай: во время праздника Троицы ходить к замку Лихтенштайн и посещать Пещеру Ульриха. Сотни милых швабских детишек, сопровождаемые красивыми женщинами и крепкими мужчинами, спускаются в подземелье, на хрустальных стенах которого тогда играют тысячи огней.

Праздничные толпы наполняют пещеру веселым пением, которому вторит многократное эхо, к нему присоединяется журчание подземных вод. Люди восхищаются дивным творением природы, прекрасным в своем величии, несмотря на отсутствие живительного солнца и зелени плодородных полей. Потом они поднимаются к свету. Их путь лежит на вершину Лихтенштайн, и оттуда мужчины и женщины, собравшись в круг, смотрят на бескрайние просторы, любуются игрой красок и красотой природы, восхищаются своею благословенной родиной.

Тогда в Лихтенштайне, как в старину, раздается ликование, звучит веселый звон бокалов, им вторит горное эхо, и они вместе воскрешают предания былой жизни, будят постоянных обитателей замка, которые окружают гостей и ведут их в свою обитель, потом неслышно веют вокруг веселых посетителей и смотрят вниз, любуясь очаровательным Вюртембергом. Витают ли вместе с ними прелестная Мария фон Лихтенштайн, Георг и старый рыцарь? Выходит ли в дни весны из своей могилы верный музыкант Ханс, отправляется ли он, как и при жизни, в замок на праздник — спеть и поиграть свои веселые песни? Неизвестно! Но когда мы однажды, расположившись на скале, озирали в вечерних сумерках окрестности, говорили о добром старом времени и его преданиях, а солнце постепенно опускалось и лишь одинокий замок освещали его закатные, красноватые лучи, нам показалось, что в веянии вечернего воздуха, в шуме деревьев, шелесте листвы слышатся знакомые голоса, которые нашептывают приветы, рассказывают старинные саги о своем житье-бытье.

Многое узнали мы в такие вечера, вереницы былых картин и образов прошлого возникли в воображении и как бы ожили. И те, кто создавал эти образы, кто нашептывал романтические предания, верно, были духи Лихтенштайна.