Стоя на дальнем конце моста, Турудал Бризад ощущал накатывающие одну за другой волны магии. Солдат, охранявших мост, мгновениями раньше смело бурным серым потоком. Страшная магия рвалась дальше в город, в ближние дома, и Странник решил, что с этим делом пора кончать.

Он направил дикую энергию, несущуюся через дома, вниз, в обход комнат с людьми, еще ниже, мимо тайных катакомб гильдии крысоловов, в которых прятались массы напуганных горожан, в бесчувственную грязную жижу и глину застойных болот. Там, никому не причиняя вреда, магия постепенно замедлила бег и окончательно увязла.

Мгновением позже Странник отметил, что колдун-король не уловил вмешательства, не заметил, что его магия перестала действовать. Зловредный канал Увечного бога снова закрылся. Плоть Ханнана Мосага больше не будет мучиться.

Но проку от этого мало.

Десяток тисте эдур отправились в город – не иначе как искать сбежавшую женщину их племени. Странник знал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Назревала громадная ошибка, и он заранее печалился о последствиях.

Включив дальнее зрение, он получил картину усеянного обломками двора вокруг приземистой башни и с удивлением отметил, как ловко одинокая фигура воина ведет смертельный танец в окружении пяти рассвирепевших богов-тоблакаев. Такую сцену невозможно забыть. Однако воин, понимал Странник, долго не продержится.

Как, увы, недолговременно все хорошее.

Моргая, он обратил внимание, что император тисте эдур повел своих родичей через мост. К Вечному дому.

Турудал Бризад вновь сменил позицию.

Вечный дом – целая сеть конечных точек – станет местом новой серии трагических событий. Сегодня возрождается империя. С болью и кровью, как и положено при родах. А когда нынешний день уйдет, что он оставит после себя? Какой новый мир предстанет нашему взору?

Спутник двинулся в путь, опережая тисте эдур, чувствуя в глубине души неровные дерганые толчки времени, бесчисленные удары сердца, сливающиеся воедино, – больше не было нужды подталкивать, направлять и тянуть на себя. Не было нужды, похоже, ни в чем. Оставалась только наблюдать.

И надеяться.

Сидя в позе «лотоса» на улице, единственный верховный маг Багровой гвардии в павшем городе, Корло Оротос, в доимперские времена обитатель Унты, склонил набок голову при звуке тяжелых шагов за спиной. Он решил открыть глаза и вовремя поднял руку, останавливая прибывшего.

– Здравствуй, полукровка. Пришел поклониться своим богам?

Гигант посмотрел на Корло сверху вниз.

– А что, я опоздал?

– Нет, они пока живы. Им противостоит всего один человек, да и тот уже выбился из сил. Я делаю все что могу, но отвлекать богов – непростая затея.

Полукровка-тартенал нахмурился.

– Известно ли тебе, о чем мы просим серегалов в наших молитвах?

Странный вопрос.

– О милости?

– Нет, – ответил Ублала. – Мы просим их держаться от нас подальше. А они вот заявились. Не к добру.

– И как ты собираешься им помешать?

Ублала, сузив глаза, промолчал.

Через мгновение верховный маг кивнул.

– Тогда действуй.

Верзила заковылял к воротам. Во дворе он задержался у дерева и отломил ветку толщиной с бедро Корло. Схватив ее обеими руками, полукровка ринулся вперед.

Все тело ныло после чудовищных нагрузок. По пути через Летерас они с хозяином оставили за собой тридцать с лишним убитых одиночников, добавив к ним шестерых выскочивших из порта драчливых тисте эдур.

И он, и хозяин были ранены. Нет, поправил тот, что пока еще ощущал себя Удинаасом, ранен только я. Как я еще не умер – не знаю. Изодран – живого места нет. Но эта сволочь, вивал, все не сдается. Я ему пока нужен… самую малость.

Из розового тумана возникла башня Азатов и ее двор. Удинаасу передалась охватившая вивала волна азарта.

Хозяину нужна моя помощь. Не все еще потеряно.

Удинаас вихрем промчался мимо сидящего на улице чудака, успев заметить, как тот вздрогнул от неожиданности. Через мгновение вивал ввинтился в проем ворот.

Они во дворе.

В этот же момент на место схватки мечника с тоблакаями подоспел тартенал-полукровка.

Удинаас пролетел мимо них.

Дальше, к могильнику повелителя. К развороченной, испускающей чад земле.

Он нырнул вниз с пронзительным криком рептилии, в горячую темноту, царапая, скребя землю, вырываясь из смертной плоти, чтобы вновь завладеть телом, которым пользовался так долго и которое спрятал здесь. И наконец выбрался наружу, обернувшись самим собой – могучим созданием с чешуйчатой шкурой.

Кубышка завизжала при виде крылатой бестии размером с быка, во весь опор бегущей к ней на четырех лапах. Раздался глухой всплеск, вода поднялась широкой стеной, затем опала, бурля и волнуясь. Вспучилась пена, мелькнул и скрылся в кипящем потоке извилистый фиолетово-красный хвост.

Девочка обернулась на глухой удар о мокрую грязь, все еще сжимая в руках оба меча.

На берегу ничком лежало истерзанное мужское тело. Обломки костей торчали из тех мест, где были руки и ноги, кровь медленными толчками текла из разорванных вен. Над беднягой сидел призрак с фигурой, напоминающей лежащего. Лицо-тень уставилось на девочку и хрипло прошептало:

Дитя, нам нужна твоя помощь.

Кубышка оглянулась через плечо – поверхность водоема вновь разгладилась.

– Что я должна делать? Все идет неправильно…

Не настолько неправильно, как ты думаешь. Этот человек – летериец, помоги ему, он умирает. Еще немного, и я его упущу. А он не заслужил смерти.

Девочка подползла поближе.

– Я‑то что могу сделать?

Твоя кровь, дитя… Одна-две капли – этого хватит. Она ведь и тебя вернула к жизни. Пожалуйста…

– Ты – привидение. Почему ты хочешь, чтобы я оживила его, а не тебя?

Красные глаза призрака сузились, изучая ребенка. Не искушай меня.

Кубышка заметила, что все еще держит в руках мечи. Она положила один на землю и поднесла освободившуюся руку к блестящему голубому лезвию другого меча. Проведя ладонью по клинку, девочка приблизила ее к глазам. Длинная алая черта – четкий, глубокий порез.

– Ой, какой острый!

Переверни его на спину. Положи ладонь с порезом ему на грудь.

Кубышка шагнула к лежащему человеку.

Левая рука Стальных Прутьев была сломана, каждое движение в кольце ревущих серегалов глушило мозг белыми вспышками. Наполовину ослепший гвардеец взмахивал зазубренным, тупым мечом, инстинктивно отражая удар за ударом. Срочно требовалась пауза – перевести дух, унять боль…