– Сегодня – свидетель. День Седьмого Завершения в конце концов наступил. Завершение, оно же – новое начало…

Брис знаком попросил тишины и шагнул мимо первого консорта в коридор.

На полу зашевелился седа. Поднявшись на ноги, старик поправил грязную мятую одежду и нацепил на нос линзы.

Турудал Бризад присоединился к Брису.

– Ага, началось.

Несколько высоких фигур обозначились в проеме дверей в дальнем конце залы, теперь распахнутых настежь.

– Но седа…

– Пока что у него неплохо получалось.

Брис бросил на первого консорта озадаченный взгляд.

– Как так? Он ровным счетом ничего не сделал…

Турудал вскинул брови.

– Ничего? Седа уничтожил морского бога, демона, посаженного на цепь Ханнаном Мосагом. Готовился к этому моменту много дней. Видишь, где он стоит? Заметил рисунок на плитке у него под ногами? Из нее вся сила седанса течет прямо седе в руки.

Полумрак в пыльном коридоре сменился ярким белым светом.

Свет выхватил вереницу тисте эдур в пятнадцати шагах.

Эдур в середине группы заговорил:

– Седа Куру Кван, королевство, которому ты служил, больше не существует. Отойди в сторону. Император желает занять трон.

– Вот как? – откликнулся седа жиденьким по сравнению с басом эдур голосом. – Существенно? Ни в коей мере. Я вижу тебя, Ханнан Мосаг, и твоих к’риснан. Я чувствую – вы копите силу. Прежде чем ваш спятивший император займет трон Летера, вам придется иметь дело со мной.

– Какой смысл, старче? – ответил Ханнан Мосаг. – Ты один. Все твои подручные погибли. Ты только посмотри на себя. Наполовину ослеп, едва стоишь на ногах…

– Ну-ка, поищи своего демона, того, что ты пленил в море, колдун-король.

Со своего места Трулл не мог разглядеть выражения лица Ханнана Мосага, однако в его голосе внезапно зазвучало бешенство.

– Это ты сделал?

– Летерийцы умеют использовать жадность как ловушку, – сказал Куру Кван. – Сила демона больше не поможет тебе ни сегодня, ни в будущем.

– Ты мне отве… – зарычал колдун-король.

Белый туман взорвался с грохотом, потрясшим потолки и стены. Пламя метнулось вперед и поразило колдунов тисте эдур.

В десяти шагах позади Ханнана Мосага и к’риснан Трулл с криком предостережения увернулся от разящего удара; его братья последовали примеру. Раздались чьи-то вопли – и тут же оборвались. По отполированному полу скользнуло и ударилось о ноги тело.

Перед Труллом лежал обгоревший до неузнаваемости труп к’риснан, почерневшая жижа стекала с переломанных костей.

Всего два эдур устояли на ногах под напором неистовой магии седы – Ханнан Мосаг и Бинадас. К’риснан и четверо рабов, скорчившиеся за мешками, лежали мертвые.

Бинадас вдруг опрокинулся на пол как от удара тысячи кулаков, сложенных в один сгусток света. Брызнула кровь.

Фир, оскальзываясь на вздыбившихся плитках пола, подполз к брату и, схватив Бинадаса за запястье и лодыжку, выволок его из поля действия магии.

Ханнан Мосаг взревел. Из пола выскочили верткие серые щупальца и со всех сторон обхватили бушующий огненный рой. Ослепительная вспышка, грохот…

И снова упала темнота, постепенно переходящая в полумрак.

Теперь стояли только Ханнан Мосаг и седа – лицом друг к другу.

Удар сердца…

Куру Кван нанес новый удар за мгновение до того, как Ханнан Мосаг успел провести свою атаку. Обе силы столкнулись в трех шагах перед колдуном-королем.

Ханнан Мосаг пошатнулся, обливаясь кровью, вслепую нащупал левой рукой один из мешков и сжал в кулаке конец его горловины. Второй рукой схватил еще один мешок. Став покрепче, колдун-король начал выпрямляться, сопротивляясь напору чужой силы.

Льющаяся из седы магия продавила мраморные стены, заставив их таять, как белый воск. Потолок провис, краска на нем сгорела. Брис не верил своим глазам: защитные заклинания, которыми прикрылись к’риснан, разметало в один миг, они сами были убиты на месте.

Магия безостановочно атаковала и Ханнана Мосага, подбираясь к нему все ближе.

Но колдун-король провел контратаку – возросшее давление заставило Бриса и Турудала отступить на шаг, потом еще на один.

Внезапно обе силы уничтожили друг друга в могучей вспышке. От взрыва потрескался пол, подскочили плитки. Только вблизи двух чародеев ничего не дрогнуло.

Пыль и тишина.

Мраморные колонны по обе стороны залы местами горели, оплывая как толстые сальные свечи. Над головой скрипел готовый обвалиться потолок.

– Поглядим теперь, – хрипло проговорил Турудал Бризад, – на что в отчаянии способен Ханнан Мосаг.

Вновь с ревом пробудилась магия. Брис заметил, что Ханнан Мосаг едва держится на ногах.

Седа Куру Кван, низенький старичок, стоял на месте без видимых усилий. Исходящая от него волна за волной магия, казалось, имела божественное происхождение.

Колдуну-королю с ней не справиться. Если он упадет, древняя первородная магическая сила вырвется из-под контроля, заберет с собой императора, его род, проглотит всех до единого. Полетит дальше в город. Все племя тисте эдур будет уничтожено. Брис чувствовал ее голод, ярость, слепую жажду мести, это была сила Летера – седанс, голос судьбы, явление настолько жуткое, что невозможно себе представить…

Брис в ужасе наблюдал, как злобная магия эдур подбирается к седе, нависает над коротышкой. Ближайшая колонна пошла мелкими трещинами и рассыпалась в прах. Часть потолка, которую она поддерживала, рухнула вниз, с глухим раскатом взметнув облако пыли.

Куру Кван взглянул на готовую опрокинуться на него бешеную волну.

Едва заметно склонил голову набок.

Новая клокочущая пелена белого огня, расширяясь от места, где он стоял, вверх и в стороны, забарабанила по серой стене. Гигантские лоскуты штукатурки рваными парусами взвились к изуродованному потолку.

Белое пламя двинулось на колдуна-короля. Тот издал пронзительный вопль.

Трулла рывком подняли на ноги. Он обернулся и увидел перед собой лицо Фира. Брат что-то ему кричал.

Колдун-король почти выдохся. Энергия, скрытая в мешках, ослабевала. Ее не хватало для победы над седой. Ханнан Мосаг смотрел смерти в лицо, а вместе с ним – все эдур …

– Трулл! – встряхнул его Фир. – Вдоль стены! Подойди незаметно. Для броска…

Какого еще броска? Он уставился на копье в своих руках. Древко блестело от розоватых капель пота.

– Из тени, Трулл. Из-за колонны. Из тени!

Какая теперь разница. Хуже того – у него не было желания даже пытаться. А вдруг получится? Что тогда достанется победителю?