(ОДВФ)… На «допросе» где взяли «кружки», держались строго «по уставу» — ничего кроме малозначащих сведений с них не выбил.

У Кондрата Конофальского деньги были свои — ранее заработанные статьями (отредактированными мной, конечно) в газетах.

Ефим Анисимов никуда не бегал. Он руководил всем «процессом» и в конце его собрал «комсомольские взносы».

Пока стояли в очереди у деревянного причала, куда после каждой экскурсии подплывал шестиместный водоплавающий «Юнкерс»-13, невольно обратили внимание на нескольких ребят — активистов «ОДВФ», следящими за порядком, продающих билеты и помогающих обслуживать гидросамолёт. Двое из них особенно привлекли наше и прочих желающих покататься внимание: самый младший и неловкий — постоянно падающий под общий смех с поплавка в воду и другой — постарше. Тот, грамотно распоряжался своими ровесниками, а они ему охотно и беспрекословно — чувствовался природный лидер и организатор.

Присмотревшись к нему, я внутренне ахнул — кое-что вспомнив и, тут же отозвав в сторонку — озадачил Ваньку и Саньку:

— Ребята! Если хотите чтоб в Ульяновске был свой аэроклуб — познакомитесь вон с тем чернявым парнем, станьте его лучшими друзьями и, завтра перед обедом — любой ценой затащите его в наш отдел на Выставке.

Подумав, я принял донельзя официальный вид:

— Считайте это боевым приказом!

— А кто это?

— Это «Як» — человек и самолёт!

Переглядываются недоумённо: с виду — паренёк, как паренёк:

— Серафим…

Строго нахмурив брови:

— Никак, дисциплинарный устав забыли⁈ Что в нём говорится про выполнение приказа начальства?

Хором:

— «Точно, беспрекословно и в срок…».

— Там написано, чтоб задавать вопросы перед выполнением?

— Никак нет!

— Задание ясно?

Те, по-военному:

— Так точно!

— К выполнению приступить немедленно!

— Есть!

Барон, только довольно ухмыляется — здорово он их вымуштровал, однако!

Вскоре слышу дружное:

— Здорово!

— Здравствуйте…

Те также — хором:

— Я Иван (Александр), а это — брат мой Санька (Ванька).

Чернявый, атакованный с обоих флангов — только диву даётся:

— Вы близнецы?

— Да, близнецы — мы с Ульяновска на Выставку приехали! Давай дружить? Тебя как звать?

— Александр…

— Ты тоже Сашка⁈ Вот здорово!

— Я — Александр…

— Ты — комсомолец?

— Нет.

— А почему…? Всё равно давай с тобой дружить!

Тот, обречённо вздохнув:

— Давайте. После полётов останетесь и поможете помыть и…

— УУУРААА!!!

На меня, полёт в этом дребезжащем — насквозь продуваемом водоплавающем жестяном «сарае», впечатление произвёл — самое удручающее… Ощущения, как с ледяной горки в старом холодильнике несусь — было одно такое воспоминание детства.

Мои же комсомольцы, просто пищали от восторга — хотя некоторые слегка «позеленели» от страха и рвотных позывов.

На следующий же день, Ванька да Санька, буквально за руки подтащили того «чернявого» в Ульяновский отдел на Всероссийской выставке, показали все экспонаты и наконец — представили всей нашей группе у картины:

— Ребята, это — Саша! Он умеет делать модели планеров.

Затем, близнецы представили Александру всех нас:

— Саша, это — Лизка-художница, она эту картину нарисовала. Здорово получилось, да? Это — Кузьма, он ту телегу с мотором изобрёл. Это — Миша, он здорово ножи метает. Это — Ефим, он здорово дерётся…

— А это наш комсорг: его — чуть тем трактором не задавило! — мной они явно гордились и просто захлёбывались от восторга, — он воевал с белопанами, был у них в плену, починит любой автомобиль, знает — как сделать танк и…

— … И как его делать не надо.

Приязненно улыбаясь, протягиваю руку:

— Серафим Свешников!

Тот, явно робея перед такой «выдающейся» личностью, тем не менее — твёрдо пожимает мою ладонь:

— Александр Яковлев.

Да, это был он — все сомнения разом исчезли!

Будущий главный конструктор авиазавода «№ 115», заместитель Наркома авиационной промышленности по новой технике и личный референт Сталина по авиации.

Во время учёбы в школе, он в шестнадцать лет организовал авиационный кружок, где сконструировал свою первую авиационную модель. На следующий 1924 год, достигнув возраста 18 лет, Александр создаст свой первый планер «АВФ-10» — во время всесоюзных соревнований в Крыму признанный лучшим. В 1927 году будут проведены испытания его первого самолёта — авиетки «АИР-1».

Дальше, думаю рассказывать об одном из самых выдающихся конструкторов авиационного вооружения СССР, не стоит. Это был один из немногих моментов после моего «попадалова», когда мне остро захотелось перепеть Владимира Высоцкого:

'Я — «Як»- истребитель, мотор мой звенит,

Небо — моя обитель…'.

Задержав его ладонь в своей, говорю:

— Саша! Наша комсомольская ячейка уже давно хочет создать в Ульяновске аэроклуб. Ты мог бы сделать для нашего аэроклуба настоящий планер?

Тот, хотя и хотел бы — по глазам вижу, да мнётся:

— Это не так просто, товарищи! Нужны…

Перебиваю:

— Первым делом нужны деньги, так?

— Да, конечно — без денег ничего не получится.

Показываю картину:

— Тебе нравится это?

Тот, дёрнув кадыком, уставился не отрывая глаз… Каюсь, сперва подумал — от рисованного изображения авторши в несколько легкомысленном наряде.

Однако, ошибся!

— Конечно, нравится!

Он обернувшись, с высшей степенью заинтересованности спрашивает у живого воплощения девушки-тинэйджера:

— А что это за странный летательный аппарат…? Эээ…?

— Елизавета.

Та, улыбнувшись улыбкой Евы — протягивающей Адаму яблоко познания:

Рисунок 88. Будущий авиаконструктор Яковлев А. С. в юном возрасте.

— Это — вертолёт. Он может садиться и взлетать вертикально. Хоть, на крышу дома к примеру.

Вижу, разгорающиеся глаза и змеем искусителем:

— Эта картина не тебе одному нравится, Александр! Наш товарищ Елизавета Молчанова скоро продаст её и, на вырученные деньги — построит планер, который на следующий год победит на Всесоюзных соревнованиях в Крыму. Ты хочешь помочь ей и нам?

У Елизаветы — глазища по юбилейному рублю каждый. Однако, молчит.

Яковлев помявшись, выдавливает:

— Хочу…

— Ты согласен ради этого переехать в Ульяновск? Это город в Нижегородской губернии — где делают все эти вещи, что ты видишь в нашим отделе Выставки.

Тот, крайне вежливо:

— Я коренной москвич и люблю свой город — свою Москву.

Я напористо:

— Что ты больше любишь: Москву или авиацию?

Бросив на меня взгляд искоса:

— Я подумаю над вашим предложением.

На лицо очень сильный характер, явно не ищущий лёгких путей. Даже на откровенное заигрывание с ним Елизаветы — он никак не реагирует! Не просто мне с ним