– Кро, это я! – поднял руку Битали и торопливо отступил за очаг.

– А любит ваша дочь меня! – храбро ответил Надодух и прижался спиной к окну.

– Проклятый уродец! – великан вскинул руки, явно намереваясь придушить сразу обоих.

– Он седьмой в роде проклятых, папа! – Возникшая Анита была одета в плотно облегающее короткое платье, усыпанное золотыми блесками. На шее девушки красовалось жемчужное ожерелье в тяжелой золотой оправе, выдающей древность изделия, волосы собраны на затылке и заколоты изумрудным гребнем. – Так что за судьбу детей можешь не волноваться. Им уже ничего не грозит.

– Детей?! – разъяренным медведем заревел гость, стряхнул с себя пальто, со злостью швырнул в очаг и выдернул палочку размером со шпагу.

– Папа, я не дура! Не оскорбляй меня идиотскими подозрениями. Я знаю, что в моем положении делать можно, а чего нельзя. Пока мы не окончим колледжа, то ничего, разумеется, не будет. Но о помолвке хорошо бы объявить прямо сейчас. Дабы в дальнейшем никто не ощутил себя оскорбленным, получив отказ… И ты опять не отряхнул валенки. Асугарси! – взмахом палочки она осушила гостю обувь.

Битали прикинул, что в любой из валенок он мог запросто влезть обеими ногами.

– Ты даже не спрашиваешь моего согласия?!

– Простите, мсье Горамник! – Надодух, осмелев, слез с кровати. – Я предполагал этим летом посетить вашу усадьбу и официально просить руки вашей дочери. Мне жаль, что это случилось… Таким образом.

– Ты поклялась в верности ему, – указал на Битали гость, – а замуж собралась за этого? Чертовы французы! Говорил я матери, нельзя отпускать тебя в этот гадюшник извращенцев!

– Папа-а!!! – округлила глаза отличница. – Ты сошел с ума!!!

– Ты как разговариваешь с отцом?!

– Как ты разговариваешь с дочерью! На этого я работаю, а этого люблю! Так тебе понятно?!

– Работаешь на этого сосунка? – мсье наконец-то перестал реветь, хотя стены от голоса все равно продолжали содрогаться.

– У него есть перспективные идеи, папа. После колледжа сам увидишь.

Битали, услышав подобную рекомендацию, удивленно вскинул брови, но предпочел промолчать.

– И любишь это мохнатое чудище?

– Он уютный, папа. Пушистый, как медвежонок.

– Это он предусмотрительно оброс, – мрачно отметил мсье Горамник. – Если я выкину его в окно, он сможет ночевать в сугробе.

– Здесь нет сугробов, папа. Чтобы выкинуть его в окно, тебе придется пригласить Надодуха в гости.

– Ты когда-нибудь купался в проруби, мальчик? – наклонился к недоморфу плечистый гость.

– Нет, мсье, – невольно сглотнул недоморф.

– Тогда приезжай. Мокнем обязательно.

– Он приедет летом, папа. С прорубью ничего не получится, а медведей он не боится. Пойдем, мама беспокоится.

– Ну-ка, выпрямись! – продолжал рассматривать Надодуха гость. И внезапно с размаху ударил ладонью по плечу. Недоморф, покачнувшись, сделал пару шагов влево, тут же распрямился, развернул плечи. – Ладно, могло быть хуже. Север покажет.

Гость спрятал «шпагу». Горамник с видимым облегчением схватила здоровяка за ладонь и ударила своей палочкой по подоконнику.

– Вот это да! – выдохнул Битали. – Вот так знакомство с родителями… Однако ты влип, дружище!

– Не, все хорошо, – покачал головой Надодух. – Анита сказывала, в проруби купаться, это у них там развлечение такое. Клялась, что не страшно и что сама ныряет. Если испугаюсь, то все, уважать не будут. У них там, в Усах, ночи по месяцу случаются, медведей больше, чем у нас комаров, зимой так холодно, что слова замерзают. Вот они так со скуки и развлекаются. На кулаках дерутся, медведей в берлогах будят и в прорубь прыгают. Это «папа», считай, меня в гости пригласил, когда притопить обещал.

– Может, того… – почесал в затылке Битали. – Отвертишься?

– Не, надо ехать, – тяжело вздохнул недоморф. – Иначе Анита не поймет… Раз они выживают, то и я несколько дней выдержу, правда?

– Ты полиняй на всякий случай, – посоветовал Кро. – А то мало ли сугроб холодный попадется?

– Да иди ты, – отмахнулся Надодух. – Вот подожди, сейчас еще за Генриеттой Вантенуа родители мстить примчатся! От них я тебя защищать не стану.

Однако за долговязую и грустную Вантенуа никто заступаться не пришел. Ее, насупленную и отстраненную, Битали увидел только во дворе, на вручении аттестатов. Семикурсникам – об окончании, всем остальным – об успешном завершении очередного учебного года. После чего старшекурсники умчались куда-то на торжественный бал, а все остальные стали готовиться к отъезду.

Дубус, Комби, Ларак, Цивик тоже отпросились на пару дней. Им было чем похвастаться перед родителями – отличные зачеты по всем дисциплинам впервые за все время обучения. Надодух и броская, как бриллиант, Горамник продолжали знакомство с родителями. Генриетта пропала не прощаясь – однако Битали был уверен, что девушка вернется по первому зову. Просто где-то неподалеку скачет по веткам стремительная куница и не помнит ни о каких заботах.

Сам же потомок Темного Лорда, переодевшись и достав покрывало перемещений, умчался туда, куда в последние полгода переселилось его горячее сердце.

«Фургончик» Гаспара оказался многократно битым остроносым «фольксвагеном» бледно-серого цвета. Выцветший, весь в царапинах и вмятинах, с самодельными зеркалами вместо заводских, снаружи он походил на цыганскую кибитку, потерявшую оглобли, но зато внутри напоминал дамский будуар. Стены и потолок были обиты бархатом, украшены кружевами, матерчатыми кисточками, справа и слева от сдвижной дверцы стояли большие кресла с подлокотниками, в глубине – раскладной диван. Похоже, когда-то очень давно микроавтобус побывал в руках богатой неженки, любившей красоту и удобства. Ныне роскошь выцвела и очень сильно пообтерлась, но еще держалась, как и сам автомобиль.

Как накануне договорился Битали, Гаспар и Юлиана забрали его с друзьями возле дебаркадера, после чего поехали за Франсузой.

– На пол все, несчастные! – приказала девушка, когда микроавтобус подкатил к калитке, а сама выскочила наружу, запрыгала: – Доброе утро, мадам!

– И чего вам в каникулы не спится, Юля?

– Иначе в Валенсию до темноты не успеть! Опоздавшим в кемпинге самые неудобные места остаются!

– Хорошо вам, девочки, отдохнуть!

Отползла сдвижная дверца, на пол легла тяжелая сумка.

– Скоро вернусь, мама! – крикнула на прощание Франсуаза и села внутрь, с явным удовольствием погрузившись в одно из кресел, вытянула ноги, привычно сдвинула занавеску. Видать, не первый раз ездила.

– Лежим, лежим… – Юлиана забралась на пассажирское кресло, захлопнула дверцу. «Фольксваген» покатился, свернул на шоссе. – Все! Дозволяю вставать и целоваться.

Битали разогнулся и, как советовали, поцеловал девушку:

– Привет!

На заднем диване Анита с Надодухом тоже целовались – словно раньше им кто-то запрещал.

– Как вырвалась? – оглянулась серьгастая девица.

– Да спокойно, – пожала плечами Франсуаза. – Отец, правда, покочевряжился, что в моем возрасте нечего далеко уезжать, но мать уговорила.

– Я поражаюсь с этих старперов, – откинулась на спинку Юлиана. – В школу им отпускать тебя не