Габриэль Нокс вошел в комнату, его грудь была обнажена, а черные крылья плотно прижаты, чтобы он мог пройти через дверной проем, и он ухмылялся, как зверь.

Я метнула в него огонь, с ревом вырвавшись из объемного платья, словно ребенок, вырвавшийся из утробы матери. Но он успел увидеть мой выпад еще до того, как я метнула огонь, и его смех зазвенел, когда он задушил мое пламя с помощью магии земли. Куча грязи ударила меня по лицу, когда я снова бросилась на него, лианы обвились вокруг моих рук и обездвижили их.

Унижение пронзило меня, пока я была вынуждена наблюдать за своим поражением от рук этого ощипанного голубя, и я вздрогнула, пытаясь отмахнуться от воспоминаний.

Но Вард удерживал мой разум, цепкие щупальца его силы зарывались глубоко, питаясь моими воспоминаниями, крадя мою магию и загоняя меня в ад, где я наблюдала за этим ужасом.

Габриэль поднял меня в воздух с помощью одной лозы, обвившейся вокруг моей лодыжки, захлопнул за собой дверь, приблизившись ко мне, и я закружилась в медленном круге, мое платье упало на лицо. Застряв в воспоминании, которое принадлежало Габриэлю, я могла чувствовать его эмоции, которые он испытывал, наблюдая за разворачивающимся шоу, его мрачное веселье и самодовольство, его презрение ко мне, несмотря на мое явное превосходство над его наполовину сдвинутым видом.

Его руки коснулись моего позвоночника, и молния разошлась, свадебное платье разлетелось, как конфетти, оставив меня все еще медленно вращаться, подвешенную за лозу, с моими шароварами, выставленными на всеобщее обозрение.

— Когда мой Снукум узнает об этом, он тебя кастрирует! Как ты смеешь прикасаться к его невесте? — прорычала я.

Габриэль рассмеялся. — Дариус скорее поцелует меня, чем убьет за то, что я спас его от этой свадьбы, — насмехался он. — Поверь мне, я видел все возможные варианты развития событий, и ни один из них не включает в себя то, что он расстроится из-за того, что я спас его от адского союза с тобой. Но все в порядке; я планирую заставить его страдать некоторое время, прежде чем прекратить игру. Все-таки он заслужил это за то дерьмо, через которое он заставил пройти мою сестру.

Мой рот распахнулся для того, что, без сомнения, должно было стать потоком идеально выверенных оскорблений, но он заговорил поверх них, как будто даже не признавал моего превосходства как чистокровного Дракона.

— Разрушь все защитные заклинания, которые ты наложила, чтобы не позволить фейри выдать себя за тебя, — прорычал он, его голос был густым от принуждения, настолько сильного, что в моем опозоренном и растрепанном состоянии ему удалось пробить мои ментальные барьеры и вложить в меня свою волю.

Я задыхалась, наблюдая за тем, как проделываю это сама, давая ему возможность замаскироваться под меня.

— Нет! — я кричала здесь и сейчас, с ужасом наблюдая, как он перевоплощается в меня — поднимает с пола мое свадебное платье и меняет свои джинсы на платье, не спеша наносит на свои губы мою специально выбранную помаду пурпурно-коричневого цвета и причмокивает губами, прежде чем повернуться ко мне с ухмылкой.

— Не волнуйся — я дам ему насладиться свадьбой, прежде чем сообщу новость, — сказал он, мой собственный голос заменил его, когда он снова двинулся ко мне, его глаза горели угрозой. — А теперь откройся пошире и проглоти это зелье памяти, как хорошая карга.

Его принуждение снова поразило меня, и я зарычала, вынужденная смотреть, как он вливает зелье между губами, которым суждено было поцеловать моего Снукумса у алтаря. Это был поворот судьбы, который украл у меня Дариуса и отдал его в коварные руки шлюхи Вега. Я убью ее во имя его смерти. За то, что развратила его до беспамятства и заставила моего короля относиться к нему не как к сыну, а как к предателю.

Мои глаза горели, пока я смотрела, как я-невеста окидываю комнату пустым взглядом, забыв обо всем, что произошло, пока Габриэль позволил мне рухнуть на пол, связал меня и дал мне пинка, чтобы закатить меня в этот проклятый звездами шкаф.

Воспоминания исчезли, но сознание Варда оставалось связанным с моим собственным, пока я смотрела на стену, где он был прижат, в моих кулаках больше ничего не было, и не было никаких признаков его присутствия поблизости.

— Другим Драконам понравилось это маленькое воспоминание, когда я поделился им на ужине Гильдии в качестве развлечения вчера вечером, — его голос гремел в моем черепе, его скользящее присутствие цеплялось за меня, даже когда его физическая форма скрылась на безопасном расстоянии. — Просто на случай, если тебе будет интересно, почему они все так смеются сегодня.

Он выпустил меня из своей хватки, и я обернулась, издав рев, прежде чем врезать кулаком в стену достаточно сильно, чтобы сломать костяшки пальцев.

Если бы у меня не было очень важной роли для моего короля, я бы погналась за ним и поджарила его заживо. Но как бы то ни было, удача не покидала паразита, и я была вынуждена развернуться и отправиться навстречу ожидавшему меня грандиозному событию.

Но когда-нибудь я поймаю эту жалкую крысу и окажу ему честь, выяснив, на сколько частей он должен быть разорван, чтобы я смогла проглотить его целиком.

Я кувыркался в море звездной пыли, проплывая мимо цветных туманностей, которые были больше, чем мой разум мог постичь. Затем мои ноги коснулись земли в глухом лесу, где лунный свет пробивался сквозь деревья угловатыми лучами.

Я согнул пальцы, на которых были затянуты огненные перчатки Феникса: звон металла и жар пламени внутри них пробудили во мне жажду борьбы.

Калеб вертел в руках свои клинки, а затем убрал их в ножны, по одному на каждом бедре, и провел пальцами по своим золотым кудрям, выглядя как кинозвезда, готовая к выходу в свет. Сразу за ним Макс провел рукой по металлическому луку, пристегнутому к спине, затем сложил руки, по которым пробежал голубоватый оттенок чешуи, и высокомерно поджал губы, от чего можно было растопить трусики на расстоянии пятидесяти футов. Я повернулся лицом к ветру, позволяя ему трепать мои наполовину заплетенные волосы, и устремил взгляд вдаль, готовый сразиться с этим чертовым миром и победить.

— Вы уже закончили позировать, как кучка павлинов на чаепитии? — огрызнулась Джеральдина, глядя между нами, Наследниками, суженными глазами.

Ксавье и Тори ухмыльнулись за наш счет, а я насмешливо произнес.

— Это не наша вина, что мы естественно блистательны, —