– Сядь, Дэнэд. Теперь приступим к расследованию. Итак, ты назвался именем человека – Дэнэдом. Я знал Дэнэда из Дорлифа. Что скажешь на это? (Речь Озуарда была ровной и спокойной. В тоне его не слышалось намерения подавить волю пленника. В глазах его и в движении черт лица не было надменности победителя.)

– Я человек. Я тоже знал Дэнэда и взял его имя в память о нём, – ответил Дэниел.

– Дэнэд погиб? – спросил Фелтраур. – Как это случилось?

– Он погиб… но не в бою. Несчастный случай.

– Как именно он погиб? Дай точный ответ, – вступил в разговор Эвнар (в голосе его звучали нотки недоверия). – И где в это время был ты?

– Я был рядом с Дэнэдом. Это всё, что я могу сказать, отвечая на этот вопрос. (Вдруг в Дэниеле появилось чувство, что он попал в замкнутый круг, из которого будто нет выхода, хотя стол перед ним был широко разомкнут и… разрознен настроем глаз, устремлённых на него.)

– До нас дошли слухи о полукорявыре, по имени Круда, что назвался Семимесом, сыном Малама. Он тоже оказался рядом с настоящим Семимесом… чтобы вонзить кинжал в его грудь, – с ухмылкой сказал Ретовал, раздражённый тем, что пленник не открывает правды.

– Я не убивал Дэнэда, я был его другом.

– И всё же назови своё подлинное имя, – попросил Озуард, давая пленнику возможность выказать откровенность.

– Мартин.

Палерардцы переглянулись.

– Так ты и не из сельчан? – спросил Фелтраур.

Как хотелось Дэниелу ответить ему: «Я такой же дорлифянин, как вы – лесовики». Но он помнил: будучи ещё тем Дэнэдом, он дал слово Озуарду – никому не рассказывать о Палерарде.

– Я из Нет-Мира, – ответил он.

– Полукорявырю из Выпитого Озера на твоём месте выгоднее всего было бы выдавать себя за пришлого из Нет-Мира, – сказал Эвнар.

В голове у Дэниела промелькнула мысль: «Нельзя ничего утаивать, чтобы не загнать себя в ловушку. Это не игра. Лишь одно должно оставаться под замком – что я Дэниел. Даже если открыться, никто не поверит. И помни: Лэоэли не должна знать! Но стоит ли им сказать, что Дэнэд из Нет-Мира?»

– Мартин, тебя терзают сомнения? – спросил Фелтраур.

– Я прошу каждого из вас называть меня Дэнэдом. Я уже объяснил почему.

– Будь по-твоему, – решил Озуард.

– Только что я задавался вопросом, могу ли я сказать, что Дэнэд тоже из Нет-Мира.

– Хорошо, что ты сообщил это, – удовлетворился ответом на свой вопрос Фелтраур. – Но что заставило Дэнэда вернуться в Нет-Мир?

– Насколько мне известно, у него остались друзья и дела в Дорлифе, – подхватил мысль Озуард.

– Так случилось, что Дэнэда пленил корявырь. Чтобы не угодить в Выпитое Озеро, он воспользовался Слезой Шороша, и оба они оказались в Нет-Мире. Корявырь убил бы его, но поблизости случайно оказался я. Я погнался за ней и настиг её. Мы дрались.

– За ней? Я не ослышался? Ты сказал, что погнался за ней? – всполошился Эвнар.

– Да, но я не сразу понял, что это была женщина-корявырь. Я вообще ничего не знал о корявырях, пока Дэнэд не растолковал мне, что к чему.

– Остановись, пленник, – снова перебил его Эвнар. – Уж не та ли это женщина-корявырь, что была сражена стрелой одного из нас?

– Это она.

– Но ты, защищая её, едва не убил моего воина. Ты дрался с ней в Нет-Мире, чтобы защищать её у Выпитого Озера? Ты запутался, пленник. (В душе Эвнар ликовал. С тех пор как корявыри убили его брата, Лавуана, он жаждал смерти каждого из них.) Может быть, ты просто вошёл с ней в тайный сговор? – спросил он, но это больше походило не на вопрос, а на предположение, в котором не слышалось ни капли сомнения.

– Там, у Выпитого Озера, я защищал себя, как и защищал себя от неё в Нет-Мире, – возразил Дэниел и мысленно посетовал: «Зачем такая правда, которая вредит тебе».

– Ты вернулся из Нет-Мира вместе с ней? – спросил Ретовал.

– Нет.

– Мало ли, что он скажет! – отрезал Эвнар. – Он был с ней в Нет-Мире (он сам проговорился об этом), был с ней в Выпитом Озере (и этого он не отрицает). Странное совпадение. И можем ли мы считать это совпадением?

– Есть свидетель, что я вернулся не с ней.

– Назови его имя, – сказал Озуард.

– Мэтэм.

– Мэтэм? Лучший друг Дэнэда?

– Да. Они дружили с раннего детства, – подтвердил Дэниел и тут же пожалел о том, что сболтнул лишнее.

– Как хорошо ты осведомлён, – заметил Эвнар. – Должно быть, ты задал много вопросов Дэнэду и Мэтэму. Первого ты убил, когда насытился знанием, которое дало тебе возможность выдавать себя за его друга. Что ты сотворил со вторым? Где он? Ответь прямо: зачем ты явился в незнакомый тебе Мир из своего Мира?

– Это ложь! Я не убивал Дэнэда. Я стал его другом и другом его друзей. Я пришёл завершить то, что не успел сделать Дэнэд.

– Ты говоришь о неудачном походе? – спросил Озуард, пытаясь уяснить для себя, так ли хорошо осведомлён пленник, как показалось Эвнару.

– И о неудачном походе тоже.

Получив столь однозначный ответ, он сказал себе: «Он и в самом деле или друг Дэнэда, или приспешник Повелителя Выпитого Озера, сумевший втереться в доверие к Дэнэду и его друзьям.

– Кто ещё может подтвердить, что ты друг, а не враг? – спросил он.

– Малам, Семимес, Гройорг, Савасард.

– Савасард? – переспросил Ретовал.

– Савасард.

– Друзья мои и ты, Дэнэд, думаю, нам следует прервать расследование. Мы должны выслушать свидетелей. Дэнэд, мы вызовем тебя, когда ты нам понадобишься. И помни: ты не вправе покидать Палерард.

* * *

Дэниел вошёл в комнату, назначенную для человека с белой повязкой на руке и… замер на месте, словно не зная, куда ступить. Так – неожиданно, безотчётно – проявилось в нём непонимание, охватившее его разум и чувства. Какой шаг он должен сделать?.. в какую сторону?.. чтобы одержать победу всего лишь над одним корявырем, над корявырем, которого видят в нём эти четверо? От кого можно ждать помощи?.. На помощь мог бы рассчитывать Дэнэд, тот Дэнэд, у которого глаза цвета нынешнего неба над Дорлифом. Но этот Дэнэд, глаз которого заволокла тьма…

Синева, окутанная дымкой, приятно влекла взор. Она будто окружала пространство комнаты. И в этой синеве прямо напротив двери словно застыло округлое зеркальное полотно. Пол был застлан сочно-зелёным ковром. У стены слева – кровать. У правой стены под окном – столик, покрашенный в голубой в дымке, и два плетёных густо-зелёных кресла. На столе – белый кувшин с водой и белая кружка. Слева от двери – небольшой шкаф синего цвета в дымке, как и внутренняя сторона двери.

Дэниел подошёл к зеркалу… извлёк изнутри себя взор, ту волну взора, что связана с мыслью и чувством, и направил его внутрь отражающего полотна… увидел лицо Мартина (оно уже смазалось в его памяти) и вспомнил… и подумал: „Если бы только можно было воспользоваться бирюзовой точкой в твоём корявом глазу (сейчас я назвал бы её бирюзовой Слезинкой Шороша). Я верю, Слезинка, Ты помогла бы мне. Но чтобы принять от Тебя помощь, надо быть в Дорлифе, а клюв ферлинга – под надёжной охраной. Как бы мне хотелось сейчас оставить в дураках этих… премудрых лесовиков и удрать отсюда. Я бы поселился у Сэмюеля и бродил, бродил, бродил по лесу, пока бы не прошла боль воспоминаний…