с ними спорить всерьез, так как изначально думал, что вы окажетесь на их стороне. Рад, что по итогу все, оказалось иначе.

– Я тоже – согласился я. И после пары минут неловкого молчания, я повернулся к выходу и сказал – Что же пора идти спать. Ты тоже надолго не засиживайся, завтра будет решающий день.

– Я уже почти закончил, осталось только написать для Аркадия, сколько запасов мы оставляем здесь. Ведь когда мы уедем, они станут полноценными хозяевами этого места.

– Дело хорошее, ну тогда до завтра – сказал я, и уже почти покинув пределы кабинета, я резко остановился в дверном проеме. До меня вдруг дошло, что это возможно последний раз, когда я смогу спокойно с ним поговорить на эту тему, и потому лучше будет сказать сейчас – Слушай Бурмистров, а можно задать тебе один вопрос?

Он настороженно покосился на меня:

– Конечно, в чем дело? – осторожно спросил он.

– Меня все не покидает вопрос, о том, почему ты здесь? – озадаченно спросил я – Ты образован, ответственен, интеллигентен, и что самое главное в тебе еще осталось частичка человечности. Этим ты сильно отличаешь от этих отбросов, большинство из которых не умеет ничего кроме как грабить, пить, да чесать кулаками. Зачем ты повелся с ними? Ты вполне мог устроиться каким-нибудь бухгалтером или журналистом. И зарабатывать пусть не самые больше, но за то честные деньги. Ведь ты же понимаешь, что то, что мы найдем в этом грузовике, вряд ли будет стоить тех рисков, на которые нам придется пойти, чтобы ограбить его. Как ты уже знаешь я в этом участвую лишь потому в том грузовике есть вещь которая мне очень нужна, ну а остальным вполне хватит того что они в нем найдут. Им не хватает ума, чтобы грамотно взвешивать опасности и риски, они как бездумны стервятники, для них главное достать добычу, чтобы прожить еще один день, а что будет завтра, их уже не волнует. Но ты ведь не таков, верно?

Бурмистров внимательно слушал меня, после чего несколько секунд задумчиво смотрел на письменный стол. И только потом он решился ответить:

– Тут не все так просто. С этим связана, довольна непростая история моей семьи. Дело в том, что мой дед в прошлом был писателем и поэтом, причем весьма известным в узких кругах. Он действительно был очень талантлив и писал замечательные произведения, которые были хорошо встречены публикой. Но беда была в том, что он яро отстаивал идеи капитализма и во время гражданской войны, активно поддерживал белогвардейцев, выступая за создание конституционной монархий. Разумеется, когда красная гвардия победила, новой власти не понравились идеи моего деда, а также та критика, с которой он выступал против советской власти. Но благодаря его писательской славе и уважению, до поры до времени ему везло, обходиться лишь ужесточенной цензурой его произведений и устными предупреждениями. Но вот когда товарищ Ленин скончался и на его место пришел Иосиф Виссарионович, то почти сразу же моего деда арестовали и приговорили к расстрелу за «распространение ложной анти советской пропаганды». А всю нашу семье заклеймили «врагами народа», так наша фамилия стала для нас проклятием, а все общественное и государственное осуждение перешло и на нас. Разумеется, после такого доступ к любым маломальский престижным профессиям был для меня закрыт. Так что у меня был выбор, либо до конца своих дней зарабатывать жалкие копейки, работая уборщиком или сторожем, либо…

– Ясно – сочувственно произнес я – То есть тебе пришлось отвечать за «грехи» твоего деда?

– Вот именно – горько сказал он – Может, если бы речь шла только обо мне, я бы как-нибудь перебился, но у меня ведь еще жена и дочь, и мне нужно на что-то их прокормить. А зарплаты дворника едва ли на такое хватит

– А где они у тебя сейчас? – поинтересовался я.

– Далеко отсюда, я отослал их из города сразу как почувствовал, что в Тихийске им угрожает опасность, и все это время я регулярно шлю им письма и любую копейку, что мне удается заработать. Вот почему я здесь и именно поэтому мне так важно, добыть то, что лежит в этом грузовике. Чтобы бы у меня было с чем уехать к моей семье.

– Что же, теперь я тебя понимаю – задумчиво сказал я, глядя на подавленное лицо Бурмистрова.

Теперь мне было ясно, почему он встал на мою сторону. Я видел насколько ему на самом деле, было тяжело на сердце, как он переживал за своих родных и за то, что с ними может случиться. Да по итогу, цели этого человека оказались ничуть не лучше чем у остальных, но все же его контекст той ситуаций, в которой он оказался, был совершенно другой. И к нему у меня не было того же презрения, что к остальным, ведь отчасти он сам не до конца виноват в том положений, в котором оказался. К сожалению, репрессивная власть, также как и излишнее ярые ее оппозиционеры, зачастую даже не замечают, сколько невинных судеб, они ломают своими действиями.

Увы, я не знал, что можно было ему сказать или посоветовать. Даже до конца понять, я его не мог, ибо полноценной семьи у меня так и не было. Потому я решил, что лучшим выходом будет просто оставить его в покое.

– Думаю, сейчас мне действительно пора идти – сказал я, вновь повернувшись к выходу, но все же решил добавить – К сожалению, я мало что могу тебе посоветовать по поводу ситуаций с твоей семьей. Но я могу пообещать, тебе, что завтра я сделаю все возможное, чтобы ты в скором времени к ней вернулся.

Бурмистров ничего не ответил, так как на его глазах уже наливались горькие слезы, которые он всеми силами старался сдержать, закрывая лицо рукой. Лишь на долю секунды он взглянул на меня, и я увидел в его глазах взгляд благодарности.

Тогда я одобрительно кивнул и молча покинул кабинет.

В доме к тому времени уже было мертвецки тихо, лишь треск огня и храп отдельных личностей иногда прерывал эту тишину. Так как все уже спали, за исключением десятерых человек, которым было разрешено носить оружие. В их обязанности входило следить за порядком, и похоже, они со своей задачей справлялись.

Я спустился вниз к большой гостиной, и прошел вперед, аккуратно обходя десятки спящих тел, что спали прямо на полу. Неподалеку я заметил Аркадия, который также не спал, а вместе с остальными не спящими, и