ее прокручивались картины изнасилования, сидела адвокат, а вокруг расселись репортеры из «Северного вестника», «Голоса Соноры», «Трибуны Санта-Тереса», всё местных газет, и представители «Независимой Финикса», «Сонорца Эрмосильо» и «Расой Грин-Вэлли», тонкой газетки, выходящей раз в неделю (а иногда и в две, а порой и в месяц), которая выживала практически без рекламы исключительно благодаря подписке чикано из низшего среднего класса на территории между Грин-Вэлли и Сьерра-Виста, бывших батраков, сейчас живущих в Рио-Рико, Кармен, Тубаке, Соноите, Амадо, Сауарита, Патагонии и Сан-Хавьер; так вот, газетенка печатала исключительно статьи о преступлениях, чем ужаснее, тем лучше. Фотограф пришел только один — Чуй Пиментель из «Голоса Соноры», и он держался за кругом журналистов. Время от времени открывалась дверь и появлялся тюремщик, который посматривал то на Хааса, то на адвоката — мол, не нужно ли чего. Адвокат один раз попросила воды. Тот кивнул, сказал «минуточку» — и исчез. Довольно быстро он появился с двумя бутылками воды и несколькими холодными банками с прохладительными напитками. Журналисты поблагодарили и практически все, за исключением Хааса и адвоката, которые предпочли воду, решились взять по банке. Какое-то время никто ничего не говорил и все пили.

В июле нашли тело женщины, оно лежало в сточной канаве к востоку от района Майторена, недалеко от грунтовой дороги и линии высоковольтных передач. Женщине было двадцать-двадцать пять лет, и, согласно заключению судмедэкспертов, ее убили примерно три месяца тому назад. Руки ее были связаны за спиной пластиковой веревкой, какую используют для больших свертков. На левой руке сохранилась черная длинная перчатка выше локтя. Кроме того, это была не простая дешевая перчатка, а дорогая, бархатная, из тех, что носят звезды экрана. Сняв ее, следователи обнаружили два кольца: одно на среднем пальце, серебряное, и другое — на безымянном, тоже серебряное, с изображением змеи. Также на правой ноге сохранился мужской носок марки «Трейси». И самое удивительное: вокруг головы был обвязан на манер странной, но не невозможной шляпы черный бюстгальтер хорошего качества. Более ничего из одежды на трупе не было, равно как и документов, позволявших установить личность женщины. Дело после прохождения необходимых формальностей передали в архив, а тело сбросили в общую могилу в Санта-Тереса.

В конце июля власти Санта-Тереса вместе с властями штата Сонора пригласили в город следователя Альберта Кесслера. Когда новость дошла до журналистов, некоторые из них, особенно в Мехико, задали мэру Хосе Рефухьо де лас Эрасу вопрос: не является ли приезд экс-агента ФБР молчаливым признанием того, что попытка расследовать дело силами мексиканской полиции провалилась? Лиценциат де лас Эрас ответил, что ни в коем случае, сеньор Кесслер приезжает в Санта-Тереса прочитать четырнадцатичасовой курс повышения квалификации для специально отобранной группы учеников из числа лучших полицейских Соноры, и Санта-Тереса была выбрана, а Эрмосильо, скажем, нет, потому что город показывает опережающее индустриальное развитие, но также имеет грустную славу места, где происходят серийные убийства — бедствие, дотоле не знаемое или мало знаемое в Мексике, и они, государственные власти, хотели бы справиться с ними, а что лучше поможет избавиться от бедствия, чем корпус специально обученных полицейских?

Я вам скажу, кто убил Эстрелью Руис Сандоваль — девушку, в чьей смерти меня несправедливо обвиняют, сказал Хаас. Это те же люди, что убили по меньшей мере тридцать других девушек из этого города. Адвокат Хааса склонила голову. Чуй Пиментель сделал первый снимок. На нем видны лица журналистов, которые смотрят на Хааса или пролистывают свои заметки — причем без интереса и какого-либо энтузиазма.

В сентябре за мусорными баками на улице Хавьер Паредес, что между районами Феликс Гомес и Сентро, было найдено тело Аны Муньос Санхуан. Тело лежало полностью обнаженным и на нем виднелись следы удушения и насилия — все это впоследствии подтвердил судмедэксперт. Следствие в дальнейшем установило ее личность. Ана Муньос Санхуан жила на улице Маэстро Кайседо в районе Рубен Дарио, где делила дом с тремя другими женщинами, возраст — восемнадцать лет, место работы — официантка в кафетерии «У дуба» в историческом центре Санта-Тереса. Об ее исчезновении в полицию не заявляли. Последний раз видели в компании трех мужчин с прозвищами Обезьяна, Тамаулипас и Старуха. Полиция попыталась их отыскать, но они как сквозь землю провалились. Дело передали в архив.

А кто конкретно приглашает Альберта Кесслера, спросили журналисты. Кто будет оплачивать услуги сеньора Кесслера? И сколько ему собираются заплатить? Это будет город Санта-Тереса или штат Сонора? Откуда собираются взять денег для гонорара сеньору Кесслеру? Из бюджета Университета Санта-Тереса, из черной кассы полиции штата? Вложатся ли в это дело частные лица? Стоит ли за визитом знаменитого американского следователя какой-нибудь меценат? И почему сейчас, именно сейчас, привезли эксперта по серийным преступлениям, почему его раньше не приглашали? А что, в Мексике нет своих экспертов, которые могли бы консультировать полицию? А что, профессор Сильверио Гарсия Корреа, к примеру, недостаточно хорош? Разве не стал он лучшим психологом выпуска столичного университета? Разве не получил магистерскую степень в Университете Нью-Йорка и еще одну магистерскую степень в Стэнфорде? Разве пригласить профессора Гарсия Корреа было бы не дешевле? С точки зрения патриотизма разве не лучше было бы поручить расследование мексиканского дело мексиканскому, а не американскому специалисту? И кстати, а следователь Альберт Кесслер говорит по-испански? А если нет, кто ему будет переводить? Его собственный переводчик или ему здесь подыщут нашего?

Хаас сказал: я провел расследование. Сказал: на меня работали информаторы. Сказал: в тюрьме рано или поздно узнаешь все. Сказал: друзья друзей — твои друзья, и они рассказывают интересные вещи. Сказал: друзья друзей друзей действуют в очень широком радиусе и оказывают тебе услуги. Никто не засмеялся. Чуй Пиментель продолжал делать снимки. На них видна адвокат, похоже, готовая расплакаться. От злости. Взгляды журналистов — взгляды рептилий: они неподвижно смотрят на Хааса, который водит взглядом по серым стенам, словно бы в трещинах цемента зашифровал свой сценарий. Имя, говорит один из журналистов — говорит шепотом, но все всё слышат. Хаас перестал смотреть на стены и обратил внимание на заговорившего репортера. Но вместо прямого ответа снова объявил себя невиновным в убийстве Эстрельи Руис Сандоваль. Я не был знаком с ней. Затем он закрыл лицо ладонями. Красивая девушка, сказал он. Хоть бы я знал ее. На него накатывает дурнота. Он представляет себе заполненную людьми улицу на закате, и эта улица постепенно пустеет, пока на ней не остается только одна припаркованная на углу машина. Затем темнеет, и Хаас чувствует на своей ладони пальцы адвоката. Слишком толстые, слишком короткие. Имя, произнес другой журналист, без имени все это бесполезно.

В сентябре на пустыре в районе Сур нашли завернутое