Точных цифр потерь бронетехники установить пока не удалось.

По неполным данным, 5 июля на 16.00 в 3-м тк числился на ходу 61 танк, в том числе 8 «тигров», из 344 боевых машин, подошедших к Белгороду на рассвете 5 июля, или 18 %.

В то же время потери штурмовых орудий оказались относительно невелики. Причем наибольшее число орудий вышло из строя в 228-й дивизионе, который применялся исключительно в полосе корпуса Брайта. На утро 16 июля уничтоженными и в ремонте числились чуть больше трети — 32 % StuG, в том числе в 905-м дивизионе — 5, в 228-м дивизионе — 14, а в 393-м и батарее — 5. А после того как к утру 21 июля были восстановлены еще 6 установок, процент убыли снизился до 24.

Большой урон был нанесен 3-му тк и в личном составе, особенно командному звену. К примеру, по имеющимся сегодня данным, в танковых корпусах 4-й ТА не был убит или ранен с эвакуацией в госпиталь ни один командир дивизии. В то же время соединение Брайта лишилось двух командиров соединений: генерал В. фон Хюнесдорф умер от тяжелого ранения, полученного южнее Прохоровки[686], а генерал-майор Г. Шмидт погиб, но уже в ходе советского контрнаступления, 5 августа. «14 июля, возвращаясь в свой передовой командный пункт после поездки на Ржавецкий плацдарм, — пишет английский историк Р. Кросс, — фон Хюнесдорф был тяжело ранен выстрелом в голову пулей русского снайпера. Его доставили в госпиталь в Харьков, где даже в ходе продолжительной операции врачам не удалось извлечь фрагменты пули из его мозга. Так и не приходя в сознание, он скончался 17 июля. Все это время вместе с ним была его супруга, ответственная за передовые медчасти Красного Креста. Останься Хюнесдорф в живых, он узнал бы, что наступление, на которое он затратил столько сил и энергии, провалилось»[687].

Следует отметить, что генерал пользовался большим авторитетом в вермахте, к нему с уважением относились и Кемпф, и даже Манштейн. Так, к примеру, специально для проведения операции из Берлина был срочно доставлен ведущий немецкий нейрохирург профессор Теннис. А проститься с покойным прибыло все командование Г А «Юг» и армейской группы, надгробную речь произносил его бывший командир по 3-й танковой группе генерал-полковник Г. Гот. И еще одна немаловажная деталь, подчеркивающая особое расположение лично фельдмаршала. Уже после смерти Хюнесдорфу задним числом, 1 июля 1943 г., было присвоено звание генерал-лейтенант.

Об обстоятельствах гибели генерала Г. Шмидта существует несколько версий. К примеру, наиболее известная, приведенная в художественном фильме «Освобождение» режиссера Н. Озерова, будто бы он застрелился после доклада фельдмаршалу Манштейну о разгроме своей дивизии. В действительности все произошло несколько иначе. Он погиб 5 июля 1943 г. под с. Томаровкой в ходе окружения частей 19-й тд корпусами 1-й ТА. Его тело было обнаружено и доставлено на вспомогательный пункт управления армии, где находился ее командующий генерал-лейтенант М.Е. Катуков. После войны Михаил Ефимович рассказал об этом моменте группе офицеров, среди которых был и полковник Г.А. Середа. В своей книге воспоминаний Григорий Алексеевич так передал рассказ командарма:

«К 12 часам 5 августа армия полностью уничтожила окруженные части 19-й танковой дивизии фашистов. А ее командира генерал-лейтенанта Шмидта — убитого — танкисты принесли на плащ-палатке[688]. Они же привели и несколько пленных офицеров. В это время приехал генерал армии И.Р. Апанасенко и начал проводить опрос пленных. Катукову позвонил командир мехкорпуса Кривошеин. Он спрыгнул в траншею и начал слушать доклад комкора. В этот момент эскадрилья „хейнкелей“ начала бомбить. Командарм попросил генерала Апанасенко сойти в траншею, но тот оставался стоять на бруствере траншеи. Неподалеку разорвались две бомбы, осколками которых генерал армии был ранен и тут же скончался»[689].

Согласно же западным источникам, Шмидт погиб вместе со своим адъютантом лейтенантом Кене при разгроме колонны танков и техники дивизии бригадами армии Катукова 7 августа 1943 г. и был захоронен в районе с. Березовка в тот же день оставшимися в живых, но попавшими в плен членами экипажа командирского танка.

Значительно больше, чем в той же армии Гота, в 3-м тк выбыло из строя и командиров полкового звена. Во 2-м тк СС погиб командир танкового полка (в мд «Мертвая голова») 48-го тк, получили тяжелое ранение командир гренадерского (мотопехотного) и танкового полков (одновременно бригады «пантер»). А в третьей потерь как минимум в два раза больше: Келер (73-й грп) и фон Биберштайн (114-й грп) — убиты, Беккер (25-й тп), Рихтар (74-й грп), Баркман (417-й грп) и фон Оппельн[690] — тяжело ранены. В ходе операции «Цитадель» два командира пехотных дивизий ГА «Юг» были направлены в госпиталь по ранению: генерал Шаффер, командир 332-й пд 52-го ак, и генерал Постель (ак «Раус»). Кстати, майор Р. фон Биберштайн, полковник Г. фон Оппельн, а также целый ряд командиров 6-й тд и приданого ей 228-го дивизиона StuG погибли и были ранены при налете германской авиации 13 июля на передовой КП дивизии, где Хюнесдорф в этот момент проводил совещание. В опубликованных ранее исследованиях я уже писал об этом чрезвычайном происшествии, которое нанесло соединению значительно больше вреда, чем советские войска за всю операцию «Цитадель». В общей сложности в ходе жесточайшей бомбежки погибли 15 и оказались ранеными 49 военнослужащих. Об ударе люфтваффе по своим командованию фронта стало известно уже через час. В ЦАМО РФ мне удалось обнаружить донесение, которое генерал армии И.Р. Апанасенко в 12.30 направил Н.Ф. Ватутину с узла связи 7-й гв. А. Вот несколько строк из этого документа: «В 11.45 из штаба Крюченкина сообщили, что в районе Казачье — Ржавец противник атаковал сам себя 8 самолетами, а после атаковали наших 60 „илов“ того же противника. Это очень хорошо!»[691].

Радость Иосифа Родионовича понять не сложно, а какое удовлетворение получило бы советское командование, узнай оно, что подчиненные Зайдемана не просто по-немецки тщательно и методично прошлись по войскам 3-го тк, а за несколько минут обезглавили одну из трех его танковых дивизий.

Для сравнения: в ходе Курской оборонительной операции в войсках Воронежского фронта не погиб ни один командир стрелкового соединения, а ранение с эвакуацией в госпиталь получил лишь полковник И.М. Некрасов, командир 52-й гв. сд, оборонявшейся на направлении главного удара 2-го тк СС. На полковом уровне убыль старших офицеров оказалась более высокой, погибли два командира дивизионных артиллерийских (92-й гв и 95-й гв. сд) и одного стрелкового (375-й сд) полков. Попал в плен, но выжил и вернулся в 1945 г. на Родину один (375-й сд), получили ранения с эвакуацией в госпиталь два командира стрелковых полков (52-й гв. и 67-й гв. сд). Наиболее высокие потери понес командный состав БТ и МВ фронта: попал в плен и умер в лагере зам. командира корпуса (10-го тк), погибли в бою командир танковой бригады (170-й тбр 18-го тк) и командир танкового полка (48-й гв. оттп 5-й гв. Стк), были ранены: один комкор (генерал-лейтенант В.Г. Бурков), три комбрига (100, 31, 25-й тбр 29-го тк, 4-й гв. тбр 25-го гв. Ттк) и два комполка (15-й гв. ттп 2-го тк, 36-й гв. тпп 18-го тк).