обоих шинигами, не отправил мужиков в полет, харкать кровью.

Они врезаются в стену близ раненного, отчего пару кирпичей вывалилось наружу. Шинигами почти сразу встают… С немного гнутыми клинками.

Левая рука одного из них висит плетью, по сломанным пальцам стекает кровь. Открытый перелом скрыт рукавом. Стиснутая челюсть и ни звука боли, он шагнул вперед, пошатнулся, снова шагнул.

Товарищ встал рядом. Оба закрывают собой лежащего раненного. Тот молча косит на них взгляд, но молчит. Все трое готовы принять смерть здесь и сейчас.

Образец мужества и стойкости, как он есть. Но Пустым плевать. Они не сентиментальны.

Гориллоподобный монстр в два этажа ростом за шаг преодолел расстояние и замахнулся с такой же бешеной для них скоростью.

Я думал, что могу использовать их как приманку. В мыслях все еще ярко горит последняя строчка задания:

Приемлемый уровень потерь – до последнего шинигами.

Но когда я увидел, как они сражаются… Что-то внутри при мысли использовать товарищей, как приманку, с тошнотворным чувством перевернулось.

Нет.

Я не такая хладнокровная мразь.

Я должен спасти их.

Времени на Кидо нет. Так же, как и на активацию Шикая. Кто бы мог подумать, что в реальности никто не дает людям времени на усиление.

Сюнпо за шаг сожрало пространство, поставив меня между Пустыми и шинигами. Еще один такой удар просто убил бы их.

Вытащенный в спешке зампакто взят обратным хватом, вдоль предплечья, острие смотрит в землю.

Импульс реацу наполняет тело и руку, а зампакто вторит мне, блеснув в свете ночных звезд реацу на лезвии. Техники Хакуда и Зандзюцу, исполненные одновременно.

Кулак Пустого с половину моего тела размером мощно врезается в плоскость меча.

Но там, где те парни полетели, как тряпичные куклы… Я почти не шевельнулся. Под подошвами соломенных сандалий земля проседает. Пара сантиметров грязи копится под пятками, когда удар Пустого едва двигает мое тело назад.

Выдохнув, я шагнул вперед с пируэтом, похожим на разворот в танце. Хищно блестящий клинок возносится снизу, разом отсекая руку Пустого у локтя.

Лапища рухнула на землю, монстр отшатнулся, теряя равновесие из-за потери конечности. Второй удар в маску добивает чудовище.

Итак. С этим покончено. Остается еще два, рыщущих рядом. Кровь шинигами взывает к их голоду хуже, чем кровь в воде для акулы.

Я оглядываюсь, все еще держа меч наготове. И встречаюсь взглядами с напряженными глазами шинигами.

- Оставим знакомства на потом, - без улыбки киваю им. – Продержитесь еще немного?

- Мы да, - кратко отвечает менее раненный. – Ты можешь лечить? Мы не знаем Кайдо. Асано умирает.

Я промолчал, не зная, как ответить, что рядом еще есть Пустые и подставлять спину не очень хочется. Голос лежащего прерывает наши гляделки.

- Не расслабляйтесь, - едва хрипит он. – Тут есть… Кгх!

О. Его вырвало кровью.

- Асано! – встревожено вскрикивает шинигами с поломанной рукой.

Лежащий Асано стиснул губы и упрямо смотрит прямо на меня. В голубых глазах раненного мелькнула тень, но ее тут же сменяет выражении твердой решимости.

Асано все понимает. Его реацу угасает на глазах, шинигами едва держится в живых, но не молит о спасении своей жизни.

Он шевелит губами, испачканными кровью и мы читаем по ним два слова – Убей Пустого.

Не хотелось мне так рано светить в Отряде своим богатством и игрушками… Но какое это имеет значение в такой-то момент?

Рука потянулась к поясной сумке. Я достал из нее четыре маленьких белых кубика, зажимая те между пальцев.

- Не двигайтесь.

Сказав, метнул кубики на землю. Те, как намагниченные, врезаются в землю, идеальным квадратом окружая трех шинигами. Поднял два пальца и перечеркнул воздух перед грудью с выплеском медицинской реацу.

- Кайдо №15: Шейнару но Шоухеки! (Барьер Святой Жизни)

Кубики показали свою природу – Артефакты, о которых мне давно рассказал Лейтенант Чоуджиро Сасакибе.

Те самые, что не раз спасали задницы полумертвых шинигами с помощью Четвертого Отряда. И даже разок Ичиго после веселой мясорубки с Кемпачи Зараки.

Стоят – дохренище. Использовать может далеко не каждый.

Но, как в этот момент, понимаешь – оно того стоило. И купить. И научиться пользоваться.

Оранжевый барьер в виде куба окружает раненных. Нейтральные рейши в воздухе притягиваются, превращаясь в целебную силу, что стремится к ранам. Даже на грани смерти этот барьер придержит гибель любого, кто еще способен дышать, имеет сердце и голову.

- Думаю, вы знаете, что это, - ухмылкой встречаю изумленные взгляды из-за барьера. – Не выходите за барьер и все будет отлично. Я сам справлюсь с оставшимися.

Уже ощущаю, как в хрупких Складках Пространства скользят к нам чудовища. Думал, что два, но один оказался неплохим скрытником – три в итоге.

Но теперь у меня есть пара секунд на Шикай.

- Демоны дрожат, Боги трепещут. Раскройся, Цукигами но Каса.

Зонт в левой руке. Меч в правой. Увеличенная вдвое реацу поет в крови, жаждая схватки. Я не выпускаю ее вне тела, выпуская лишь мягкой струйкой, как приманку.

Запах крови шинигами перекрыт барьером. И Пустые вылезли посмотреть, куда же делась добыча. Найдя меня, такого всего сладко пахнущего положительной душой.

Три монстра появляются вокруг меня, вышедшего по центру тупикового дворика. Белые Маски уже не так пугают, когда меня защищает Шикахушо. Но их безумные глаза и голодная слюна, текущая по зубам, все такие же жуткие.

Пустые кидаются с ударами одновременно.

Начинаю любить, когда враги окружают меня. Зонт плавно делает оборот.

- Цуки но Аки. (Падение Луны)

Гравитация втрое выше. Ограничение – четыре шага.

Пустые сбились в шагах, кулаки и когти рухнули вниз, не долетая до меня, а сами монстры – на колени. Три чудовища преклонились передо мной, словно приветствуя своего короля.

Как бы это не было забавно, они могут адаптироваться. Не стоит совершать ошибку дурака.

Мой меч прочертил круговой удар, что расширился Летящим Ударом из белой реацу. Маски располовинены, монстры пали на землю. Холодные реацу Пустых исчезают в мире, отпуская бедные души на перерождение.

Повернулся к шинигами, иду с расслабленным видом и зонтом на плече, будто аристократ на летней прогулке в парке. На деле я еще начеку, ожидая любой подлянки.