Громов рассмеялся и скрылся за дверью.

Откинувшись на подушку, Ира блаженно прикрыла глаза и шумно выдохнула. Вдруг дверь резко распахнулась, и в спальню вошла Карина.

— Я так и думала, что ты здесь, — она смерила соперницу презрительным взглядом и, уверенно пройдясь по комнате, опустилась в кресло.

— Что тебе надо? — холодно поинтересовалась Романова и поднялась с кровати. Нехорошее предчувствие зародилось где-то в глубине души, когда она поняла, что шоу только начинается и уходить Базанова не собирается.

— Пришла посмотреть на тебя.

— Чем обязана такому вниманию к своей персоне?

— Ты говорила, он тебе не нужен, а сама не вылезаешь из его постели.

Щеки Ирины мгновенно вспыхнули, и она поспешила отвернуться к окну.

— Завидуешь?

— Чему? Ты себя в зеркало видела? Старая закомплексованная тетка!

Едкие слова, призванные задеть самолюбие, не возымели должного эффекта, Ира спокойно выдержала критику в свой адрес. Какое для нее значение имели слова обиженной девушки, если она ежедневно видела в глазах Тимура немое обожание? А при одном только воспоминании о сексе в душевой кабине дрожь желания охватывала все ее существо. Какие уж там комплексы…

— И тем не менее, он со мной…

— Да я тебя умоляю, с тобой… Ты его, видимо, совсем не устраиваешь, — самодовольно произнесла Карина.

— С чего такие выводы?

— Да брось, как будто ты не понимаешь. Стоило мне только поманить, как он тут же бросил тебя и прибежал ко мне.

Ирина напряглась, но виду не подала. Она прекрасно помнила то утро, когда Тимур пошел к Карине. «Не ревнуй, я по делу» — его голос эхом прозвучал в голове. «Вот, значит, по какому делу…» — подумала Ира и тут же ощутила, как мелкие мурашки, будто бусинки, рассыпались по коже. Нужно было что-то ответить Базановой, но ничего не приходило на ум. Она знала, на что шла, знала, что у Громова будут другие связи, но он предельно честно об этом предупреждал. Да и какое теперь это имело значение? Срубивши голову, по волосам не плачут… Романова сама выбрала свой путь — вопреки обстоятельствам, быть рядом с Тимом — и ни за что не свернет с него, не позволит никому разрушить их пока еще очень зыбкое счастье. Сглотнув горький ком в горле, она нацепила дежурную улыбку и повернулась к Карине.

— Какое мне дело, где он справляет нужду, если любит он меня?

— Да ты… — Базанова была возмущена до глубины души и никак не могла придумать достойный ответ.

— Ну чего ты добиваешься?

— Оставь Громова в покое, он мой!

— А если нет?

— Ты об этом пожалеешь, я тебя раздавлю.

— Ты мне что, угрожаешь?

— Предупреждаю.

— Слушай меня сюда, — не выдержала Ира, даже ее ангельскому терпению пришел конец. — Я тебе уже Бушина оставила, вот и наслаждайся! И не смей больше ко мне приближаться, не то я сама тебя раздавлю!

— Да ты охренела! — воскликнула Карина и удивленно округлила глаза.

— Вон пошла! — рявкнула Ирина и открыла перед ней дверь.

— Сука, — прошипела Базанова и пулей вылетела в коридор.

— Не захлебнись!

Закрыв дверь на ключ, Ира прислонилась спиной к стене и прикрыла глаза. Нечасто она показывала коготки, совсем не хотела ввязываться в открытый конфликт, но сейчас ей было, что терять, — она защищала свое счастье, свою любовь. А секс с Кариной едва ли можно назвать изменой, ведь Тим изначально об этом говорил, да и ей вскоре придется спать с другими мужчинами… «Просто нужно попытаться принять это как данность и не заострять внимание на пустяках», — подумала она.

— Ириш, ты чего? — взволнованный голос Громова вывел ее из раздумий.

Романова вздрогнула от неожиданности и резко распахнула веки. Сердце встрепенулось, а тепло привычно разлилось по венам. Его нежный, полный тревоги взгляд разбивал все сомнения в прах. Главное — они вместе и любят друг друга.

— Ничего, — отмахнулась она и, улыбнувшись, провела ладонью по гладко выбритой щеке, переключая внимание Тимура. Ей совершенно не хотелось выяснять отношения — все равно ничего изменить было нельзя.

— Я слышал голоса. С кем ты разговаривала?

— Да так, ни с кем…

— Ир, — серьезно произнес Громов, перехватив ее запястье. Он осознавал, что лучше все выяснить сейчас, чтобы между ними не осталось недосказанностей, иначе потом наберется целый клубок проблем, выпутаться из которого будет непросто.

— Карина приходила, — Ира сдалась под его напором.

— Что хотела?

— Да ничего, желчью поплевалась и ушла.

— Все хорошо? — спросил Тимур, заглянув в небесно-голубые глаза. Ирина была взволнована, но упорно не хотела говорить об этом.

— Хорошо.

— Уверена?

— Да.

— Иди ко мне, я уже соскучился, — хрипло прошептал он и, проведя ладонью по ее талии, развязал пояс халата.

Ира прильнула к нему всем телом, желая забыться в крепких объятьях и не чувствовать жгучую ревность, острыми иглами пронзающую сердце. Головой она все понимала, но на душе было тяжело.

***

Громов стоял у окна и смотрел на облака, гонимые ветром по ярко-голубому небу. Все менялось слишком быстро, и он не успевал за этими переменами. Ира, как ураган, ворвалась в его жизнь, переворачивая все на своем пути, сметая заданные установки и принципы. Стремительно заполняя пустоту в его сердце, она незаметно стала частью его самого. Тимур уже попросту не представлял своего существования без нее. Без звонкого смеха, без нежных касаний и мягких губ…

Думая об Ирине, он всегда улыбался. Застенчивая, неопытная, но в то же время дерзкая и опасная, она обезоруживала и покоряла своей непосредственностью, непохожестью на других. Громов любил ее до одури, до дрожи в коленях, с каждой секундой все глубже прорастая в нее корнями. Чувствовал ее на каком-то ментальном уровне, малейшие колебания настроения, ее радость и боль, будто существовала незримая нить, крепко связывающая их. Поэтому он сразу уловил, что Ира изменилась после ухода Карины. Хоть она и старалась не показывать виду, он знал — что-то случилось, но не стал настаивать, давая ей время рассказать все самой.

Тимур хотел защитить Ирину от всех, заслонить собой от сокрушающего ветра судьбы, принимая на себя возможные последствия. Он, как мог, оберегал ее, старался вселить уверенность в том, что все будет хорошо, что у них есть шанс на совместное счастье, но на самом деле это было лишь иллюзией, искусно созданной ради нее. В глубине души он очень боялся за Иру, этот страх липким холодком окутывал сердце, заставляя его болезненно сжиматься от мысли, что он не сможет спасти ее.

Лучшим вариантом для них обоих было бы расстаться, а точнее, даже не начинать этих отношений — у каждого по отдельности больше возможностей на спасение — но Тим не сумел, не устоял. Желание обладать этой женщиной затмило рассудок, и сейчас он уже не мог ничего исправить, не мог отказаться от нее, но точно знал, что никогда не простит себе, если с ней что-то случится.