Успех меня обнадежил, и я решил его развить:

— Убраться я не замедлю. Однако не могли бы мы сперва решить еще один вопрос? Мне нужен шлем на замену моему старому, и я уже присмотрел себе здесь подходящий. Готов дать за него хорошую цену. Как понимаю, деньги для ваших нужд предпочтительнее вещей.

— Потрясающая догадливость! — ядовито процедила Эрна. — Какой из шлемов ты выбрал?

— Конечно, шлем виконта. Он лучше других, и обладание им доставит мне особое наслаждение. Причины понимаешь?

Начался второй тур торгов — Великая мать хотела получить за шлем золотом, а я соглашался заплатить только медью и серебром, чтобы облегчить сумку именно за счет мелочи. Время шло, результат был предсказуем. Эрне вновь пришлось уступить, хотя теперь ее недовольство уже не было столь всеобъемлющим. Продать шлем посреди дремучего леса по рыночной стоимости — удачная сделка.

— Я с удовольствием приобрел бы у вас еще кое-что, — осторожно заметил я. — Но, наверно, нам лучше продолжить наше приятное общение в другом месте?

— Еще бы, — буркнула Эрна и приказала клану собирать трофеи.

Я вскочил на Люцифера, и он зарысил в сторону города. На Площади правосудия я, как и планировал, нагрузил волокушу камнями, собирая их по одному из разных мест, в развалинах вокруг. Фурии меж тем успели стаскать добычу в Дом приговоров. Войдя в Зал заседаний, я выбрал из беспорядочной груды седло, дающее лошади плюсы к резвости, седельные сумки с обалденными плюсами к силе и выносливости, а для себя — поручи и латные перчатки подстать Корфовой кольчуге, сабатоны, хороший лук и два колчана стрел. Палатку брать не стал — сибаритство и лишняя тяжесть. Лучше сделаю легкий навес из своего старого плаща. Растянул такой над лежанкой — и готово; это гораздо проще, чем устанавливать палатку, и выскочить из-под навеса не в пример быстрей и легче.

Мы с Эрной договорились о цене, после чего я положил в тайник шлем Лидана, старое седло Люцифера, прочие ставшие ненужными вещи из нашего имущества, и уничтожил свои следы возле Седалища судей. А больше ничего и не надо, раз фурии здесь обосновались. Жертвы духам они будут приносить частью перед Седалищем, частью на эшафоте, и вскоре истопчут и полы в помещениях до выхода на площадь, и саму площадь. На прощанье я отсчитал Эрне еще десять золотых — просто так, ни за что. Вдруг в будущем еще придется обращаться к фуриям, и оставлять по себе плохую память я не хотел.

— Это чтоб ты не считала меня торгашом, — сказал я. — Потому что я не торгаш. Деньги люблю, и считать их умею, и добываю любыми доступными способами, — но я не торгаш.

— Пожалуй, я тебе поверю, — проскрипела Эрна. — Однако ты все равно пройдоха!

Расстались мы не то что бы друзьями, но и не врагами до гроба. Если когда-нибудь вернусь к тайнику, самое плохое, чего можно ожидать, — фурии нагадят мне на голову из-под купола. Это будет неприятно, но не смертельно. Если успею — щитом прикроюсь. Глядишь, сработает отражение ущерба.

Я впряг Люцифера в волокушу, пообещав, что это уже точно в последний раз, хотя он не жаловался, памятуя, по чьей инициативе изготовлено доставшее нас до печенок устройство. Мы обогнули замок и вошли в ту часть города, в которой еще не были. Для тех, кто вздумает проследить наш путь, все будет выглядеть естественно: добрался парень со своим конем до Площади правосудия, заглянул в Дом приговоров и отправился дальше, имея на волокуше тот же самый вес.

«Виконт Гуго фон Грюнберг увеличил награду за вас с трехсот золотых до четырехсот, — уведомила система. — Условия получения те же: поимка живьем».

Упрямый Гугофон! Собрал своих людей у священного вяза, и вместо того, чтобы решать задачи по эвакуации раненых и выводу почти безоружного отряда из Гинкмара, в первую очередь задумался обо мне. Плохо ты кончишь виконт, — помяни мое слово! И ведь пожадничал ты — столько денег потерял с утра, а ставки поднял лишь на сотню. Или я несправедлив к тебе, и нельзя назначать награду выше герцогской? Ну, четыреста девяносто девять желтых посулил бы… Да что тебя учить? Садись, двойка.

Ворота для выхода из Арнаура мы нашли — выбираться через пролом в стене не пришлось. В нескольких километрах за городом протекала речка, похожая на ту, в которой мы вчера путали следы. Решили повторить уже опробованные трюки: Люцифер шел по мелководью, а я приводил в порядок дно, уничтожая остававшиеся от полозьев борозды. Мы понятия не имели, насколько хорошо сработают наши хитрости, а потому не стали тратить на них слишком много сил: дойдя до первой же достаточно глубокой заводи, утопили волокушу в ней. Камни на настиле не позволяли деревянной конструкции всплыть, а когда осел поднятый ил, стало совершенно непонятно, что там лежит на дне. Вроде как жердина? Или пара жердин?.. Я натаскал к оглоблям еще камней, положил сверху обросшую водорослями корягу, и успокоился.

Дальше двигались налегке. Я то садился в седло, то шел пешком, давая коню отдых. Совсем не нагружал бы его собой, но следовало прокачивать навык верховой езды в лесистой местности. На обед расположились на краю полянки с протекавшим по ней ручьем. Люцифер отправился пастись — с наказом немедленно сваливать с открытого места, если заметит в небе кого-то больше жаворонка. На наши поиски из Каритека могли вылететь на драконах люди Рутгера, но что делать? Во Вселенной Дагора по-настоящему надежно не спрячешься и в могиле — разве далеко за ней, и то уверенности нет. По берегам ручья росла замечательная сочная трава, а коню надо хорошо питаться. Мне, кстати, тоже. Разведя костер, я скрошил в котелок остатки вяленой медвежатины. На ужин ее не осталось. Разных круп еще много, а как бы разжиться мясом? Или хоть рыбой.

Отспорив казну виконта и кардинально улучшив вооружение и снаряжение, я так обрадовался и так спешил побыстрее смыться с честно приобретенным шмотом, что не стал выторговывать у фурий еще и продовольствие, которого в лагере Грюнберга было полно. А зря. Там ведь и фураж был… Куда бы они делись, продали бы и это. Но сработал инстинкт первобытного человека, сидящего во мне, как и в любом хомо. Разжился чем — скорее шуруй подальше, пока не отобрали… Эх-ма, как же нам иногда мешает наследие предков.

Я прошел вверх, потом вниз по ручью. Рыба в нем, похоже, водилась. Снасти у меня есть, а обед все равно варить долго.

Потратив час, поймал единственного карасика, которого тут же и отпустил. По размеру он был чуть больше крючка, на который попался — таким заморышем еде даже рыбный вкус не придашь. Сняв котелок с костра и укутав его в свой новый божественный плащ из шкуры пустынной львицы, чтоб варево дошло и крупа хорошенько распарилась, взял лук и отправился бродить вокруг поляны. Но оказалось, что стрелять по взлетающим из-под ног куропаткам и улепетывающим зигзагами зайцам — это не то что по врагам в бою. Кроме того, хотя новый лук был гораздо лучше старого, я к нему еще не привык. Надо бы по мишеням потренироваться сперва. Вечером займусь — с учетом приобретенного охотничьего опыта.

Впрочем, до вечера еще стоит попробовать выслеживать дичь. Снимемся с полянки — пойду впереди Люцифера. Обидно будет питаться одной кашей, имея такой лук. И еще, блин, полную сумку денег в придачу! После расставания с фуриями она изрядно полегчала, однако ее содержимого хватит на целые горы жратвы. Эх, находись я в обитаемых местах! В харчевнях Каритека можно гульнуть с компанией друзей на единственный золотой, ни в чем себе не отказывая. На постоялых дворах вдоль трактов еда еще дешевле.