серьёзно? — прыскаю от смеха.

— А как ещё можно объяснить всё это дерьмо? У тебя нет клыков, ногтей, ты не обращаешься. У тебя чёртовы кошмары. Тебя рвёт от крови, от нашего главного питания, и ты ничего не чувствуешь. Ты явно гниёшь, но вони нет. Ты явно умираешь, но как раковый больной. У тебя королевский рак чего-то там.

— Ты же медицинский заканчивал, работал в больнице по двадцать лет, Стан, хирургом, потом медбратом, затем патологоанатом, а далее педиатром. И ты называешь болезнь раком чего-то там? — смеюсь я.

Он зло смотрит на меня и даёт мне ещё одну оплеуху.

— Я королева.

— Не для меня. Для меня ты надоедливая и раздражающая меня сестра. И я могу давать тебе оплеухи, — фыркает он. — Дело не в том, кем я был. Дело в том, кто ты сейчас, Русó.

— Ну, видимо, труп, — улыбаюсь я.

— Прекрати это делать. Тебе плевать на себя, но не мне. Господи, у меня такое чувство, что всё это только одному мне нужно!

— Так и есть, — подтверждаю я.

— Но… ты же говорила…

— Стан, — беру его руку в свою, — у меня не работают инстинкты самосохранения, выживания и другие. Поэтому я могу говорить всё что угодно, ведь живу воспоминаниями, а в них ты мне дорог. Сейчас я ничего к тебе не чувствую. Это правда, и я знаю, что тебе больно. Знаю, Стан, но я не могу это контролировать. Как не могу контролировать свой сон, я просто отключаюсь. Не могу насильно заставить себя что-то чувствовать, я пыталась. Правда, пыталась. Я как робот, Стан, но стараюсь вернуться. Мне жаль тебя разочаровывать, но ты должен подготовиться к тому, что меня скоро не будет. Ты должен понимать, что станешь королём. Я передам тебе всё, Стан. Поэтому давай, ты не будешь так остро реагировать на мою улыбку и смех, потому что это всё, что я могу делать сейчас, чтобы поддержать тебя. Но тебе придётся научиться жить в мире без меня.

— Ты сдалась, — грустно говорит Стан, поглаживая мои пальцы.

— Я не знаю. Тебе не понять моего состояния, потому что оно никакое. Мне кажется, что я пытаюсь выжить, но может быть и нет. Я не знаю, Стан. Не торопи и не дави на меня. Ладно?

— Ладно. Буду держать себя в руках, чтобы не отшлёпать тебя по заднице, — хмыкает он.

— Извращенец, — смеюсь я.

— Если бы, тогда было бы намного проще. Я бы тебя насильно заставил лечиться. А так, я просто люблю и не могу даже подумать о том, что потерю тебя, Русó. Но время сентиментальных признаний в любви у нас ещё есть, поэтому нам нужно ехать на ужин. Ты сможешь?

— Да, смогу. Я в порядке. Моё состояние после тошноты довольно быстро стабилизируется, и я спала, так что смогу вытерпеть этот ужин.

— Мы можем отказаться. Ты их королева.

— Нет, для Сава и его семьи это важно. Они что-то хотят от меня. Я уверена, что это приглашение не просто часть моего лечения, это просьба помочь им. И если я пока могу это сделать, то сделаю. Так что поехали.

— Только прими душ, ты воняешь рвотой, — кривится Стан. — И надень что-нибудь приличное, а не вот этот костюм бездомной.

— Другого у меня нет. Так что ты будешь терпеть мой стиль.

— Это не стиль, а издевательство над твоей фигурой и красотой. Ты никогда не любила быть в центре внимания. Помнишь, ты постоянно рисовала себе бороду, только бы тебя не называли красоткой. Ещё ты побрилась налысо, когда у тебя появилась грудь. Тебя бесило то, что мужчины обливались слюной, глядя на тебя. А ещё…

— Достаточно, я уже поняла, что ты знаешь о моей нелюбви к сексуальному проявлению. Хватит. Да, я никогда этого не скрывала.

— Но признай, что наши оргии тебе нравились, — подмигивает мне Стан.

— Я просто была вежливой, — показываю ему язык, поднимаясь с кровати.

— Конечно, ты точно кончала, Русó. И я знаю, как ты выглядишь, когда кончаешь. А также я знаю, как ты пахнешь, когда кончаешь. И я знаю…

— Господи, какой же ты придурок, — смеясь, хлопаю дверью в ванную комнату. Но сразу же раздаётся стук.

— Что ещё?

— А ты не думала заняться сексом, Русó? Может быть, твоё тело просто хочет хорошего и большего члена? — громко смеётся Стан, стоя за дверью.

— Пошёл ты, придурок! — кричу, включая душ, чтобы заглушить звук его хохота.

— Я прав! Я прав! Когда в тебе последний раз был хороший член, а? Лет двести назад или больше? Ты же знаешь, что мы связаны, Русó! Мы связаны, и я могу тебе помочь!

— Трахни самого себя, Стан, ты мерзкий ублюдок! Грязная полукровка! Наглая, вонючая задница!

— Как тебя задело это! Я прав!

— Свали к чёрту отсюда!

— Тебе нужен член, Русó!

— Сейчас я очень хочу вернуть все свои силы, чтобы убить тебя к чёртовой матери! Ты дал мне стимул жить!

— Наконец-то! Еху! Кто-то ожил! Я всегда говорил, что хороший секс разбудит даже труп!

Закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Не могу перестать улыбаться, пока стою под прохладным душем.

— Такой придурок, — шепчу я.

Мы со Станом отрывались в прошлом. Мы просто созрели, и это нормально для нас. Подростки-вампиры — это взрывная смесь. Мы не можем это контролировать, поэтому перед тем, как лишиться невинности нам объясняют, что после первого раза мы станем безумными. Всё идёт от желания совокупляться, пока не появится потомство. Это заложено в наших генах. Наши тела и кровь управляют нами, потому что они знают нас лучше, чем мы сами. Отсюда у нашего вида высокоразвитая ментальная связь. В нашей крови содержится память примитивных вариантов выживания. У людей это тоже есть, но у нас всё в разы сильнее. Если мы влюбляемся, то это невероятная буря эмоций, драмы, истерики и безудержный секс. Если мы ненавидим, то точно быть войне. Мы вспыльчивы, и остудить нас довольно сложно, для этого нашему мозгу нужно осознавать, что угрозы больше нет, то есть дойти до цели, и не важно какая это цель.

Наверное, мой друг, сейчас ты ухмыляешься, представляя, что мы не можем остановиться, пока не кончим в