– Сейчас меня вполне устроит возможность отмыться и пожрать. И пара канистр питательных растворов на время медитации.

По эху шагов Ликс определил, что они уже на корабле. Теперь оставалось лишь считать повороты по звуку, дожидаясь попадания в медицинский блок. Шагал Глейд весьма бодро, так что очень скоро чуткие нос и уши уловили ароматы стерилизатора, тоскливые вздохи пса где-то внизу и ошарашенный мат медиков.

– Больше тяжело раненных нет, – отозвался капитан, передавая свою ношу врачам. – Если что-то ещё будет нужно, передавайте запрос.

Сидящий на краю койки некрос и сам бы справился с установкой капельницы, но ещё не восстановившийся мозг влиял на координацию движений, так что приходилось терпеть суету вокруг и осторожность, с которой с него стягивали ошмётки костюма и смывали кровь. На попытку шевельнуться и поменять положение самостоятельно он получал поток раздражённого шипения и обещания привязать его к постели. Ликс шипел и ругался в ответ, но уболтал только на то, чтобы его посадили, а не укладывали. Капельницы заняли свои места, досталось не только венам на локтях, но и всем относительно подходящим местам, спасибо, что под ключицу ставить не стали.

Тем мерзотнее было чувство собственной беспомощности, чем сильнее начинало размываться сознание. В темноте перед глазами замелькали цветные пятна, но вот только не от возвращения зрения, отнюдь. Просто инквизитор и некромант снова разделились на две самостоятельные единицы.

– У тебя как с рвотным рефлексом? А, ладно, тело моё, у меня его нет, – произнёс колдун, ковыряя запястье удлинившимися когтями. – Может я в чём-то и просчитался. Жри давай, а то мы загнёмся от истощения раньше.

– Я похож на вампира? – инквизитор почти отшатнулся от сунутой под нос окровавленной руки.

– Ты похож на долбоёба, который не принимает помощь. Пей, я не хочу растворяться здесь, уж не знаю, как мы будем решать общую проблемку, но для этого наша тушка должна быть живой.

– Некромант, боящийся смерти, это тот ещё анекдот… Много?

– Пока не знаю.

Чумной скривился, делая первый глоток. В принципе, ничего критичного в этом не было, да и кровь у колдуна заметно отличалась от обычной человеческой на вкус, слишком насыщенная магией, похожая скорее на смесь спирта с каким-то ядрёным перцем. Человеческий желудок от такого бы скукожился в трубочку, но сейчас такой исход ему не грозил. Острота даже слёз не вышибла. А через пару глотков обжигающее пламя сменилось мёртвым холодом, в котором растворились отголоски физической боли. Некромант тут же отобрал руку, заживляя рану. Выглядел он не слишком хорошо, даже его отражение в этом ничто будто побледнело, потеряло яркость и краски.

– Живой?

– Иди уже, живой и сочувствующий! – некрос посмотрел куда-то за его плечо, но обернувшийся Алексей ничего не увидел, однако сделал пару шагов, будто бы улавливая размытый силуэт, на полтона светлее окружающей тьмы. – Не подходи к ней!

Инквизитор замер, теперь различая бледную девушку, слабо улыбающуюся неожиданным свидетелям её присутствия. Кажется, он даже видел её раньше, да, точно, в воспоминаниях колдуна. И теперь у некроманта имелось к нему несколько вопросов. Раз уж они тут пока сидят все вместе, можно воспользоваться неожиданной эмоциональностью “соседа”, и задать их:

– Так ты хотел отомстить или избавиться от помех и воскресить спокойно?

– Она бы не оценила второго, но это я понял уже здесь… Фу, это ты на меня так отвратительно влияешь. Иди уже отсюда в реальность, мне надо подумать, что делать дальше.

– Ты не обнаглел? Мы планировали, что ты упокоишься, так сейчас самое время это сделать. А то ты превращаешься в хренового книжного злодея, которого возвращают раз за разом, просто чтобы герою жизнь малиной не казалась.

– Не знаю, что такое малина, но смысл я понял. Но ты меня сейчас упокоить не сможешь, – он сел в пустоте. – Потому что для этого новому обитателю тела в великом ничто нужно съесть его предыдущего владельца. Так что тебе придётся подождать моего растворения в твоём, кхм, прошу прощения, нашем подсознании.

Колдун развёл руками, всё сильнее бледнея. Инквизитор ничего не понимал, совсем как в речах КирМефодича о шаманской картине мира, но основную суть уловил. И заниматься пожиранием соседа действительно не имел никакого желания. Ладно, тот, кажется, присмирел, так что пока что можно подставы не ждать. Хмыкнув, что кто-то с таким трудом переносит даже малейшее подозрение в человечности, Чумной выныривает в реальность, чтобы встретиться взглядом – уже достаточно ясным, пусть и всего одного глаза – с Элиз. Технопатка с ехидной ухмылкой медленно перевела глаза на дёрнувшиеся непослушные руки и сама, таким же медленным плавным движением поправила сползшую с колдуна простынь. Если она надеялась его смутить, то не на того напала – ни полупокойный некромант, ни сам Чумной таким глупым смущением не страдали.

Рядом с Элиз стоял поднос, от которого тянуло мясом и чем-то приторно-сладким, таким, что аж язык к нёбу прилипал.

– За заслуги при высадке на планету и для ускорения восстановления, капитан выделил усиленное питание. А чтобы врачам не пришлось больше необходимого терпеть твой характер, я взывалась покормить.

– Я и сам в состоянии справиться с приёмом пищи.

Нет, в другой ситуации он бы позволил девушке в его вкусе за ним, слёгшим после очередного геройства на больничную койку, поухаживать. Но уже как минимум тот факт, что она – дочь его непосредственного начальника была достаточно весомым, чтобы остудить пыл. Так что придётся побыть слепым к чужим намёкам бревном, хотя, видят боги, не заглядывать в вырез расстёгнутого комбинезона весьма нелегко.

А ехидные, прозрачно-светлые глаза технопатки, весьма отчётливо говорили: получается у него из рук вон плохо. Да и мнение о способности поесть самостоятельно выражали тоже весьма нелестное. Будь у инквизитора чуть более высокое самомнение и чуть более нежное эго, его бы задело. Но сейчас он только пожал плечом, второе ещё не слишком отзывалось, и кивнул, признавая правоту девушки. Даже позволяя себя покормить. И пусть полученная от “соседа” магия уже почти усвоилась, подстёгивая регенерацию, стоит ли ей об этом говорить? Хотя возвращение в норму второго глаза она скоро заметит, тот уже различает отдельные цветные пятна.

– Отец-то ругаться не будет? Мне переживать за нотации от Глейда? – всё-таки спросил Ликс, когда Элиз пересела ближе, прижимаясь мягким бедром.

– А мы разве делаем что-то неприличное? Тем более, мне запрещено спать с бойцами