но просвистевший мимо головы шаманский нож вынудил пробормотать что-то согласное и поскорее скрыться за дверью. Проведший сутки в дороге Воронов прислушался к происходящему в коридоре, недовольного сопения там не услышал и с чистой совестью позволил себе отключиться, лишь в последний момент сдёрнув резинку с хвоста.

Остро

– Режь смелее, как будто в первый раз! – некрос в раздражении закатывал глаза, наблюдая за Чумным, примеряющимся к его руке. – Будто до этого магов не резал, а!

– Целенаправленным потрошением я не занимался. Это вообще обязательно?

– Интересно, тебя от крови не тошнит, не? Я и так выбрал самый щадящий для вас, смертных, вариант! Дорабатывал тут ритуал сидел! Если твой дружок ещё раз тут объявится, можешь у него спросить про классический, вряд ли бы теперь понравилось наживую жрать сердце.

Алексей представил себе эту картину, скривился и принялся по размеченному вырезать линии на некроманте. Наверное, мальчишку было даже жалко: дожить едва ли до совершеннолетия по меркам своего народа и устать от жизни настолько, что видеть выходом только смерть – разве что врагу и пожелаешь. И усталость от своей полужизни некромант выражал весьма ярко, заставляя наполняющую тело магию выходить из-под контроля, так что Глейд принял решение накачать некроса препаратами и закрыть в капсулу до прибытия на базу. Тело-то отключилось, а вот сознание то выныривало в темноту, кружа в путанных мыслях, то погружалось вглубь, разделясь на две личности. Что дёрнуло Чумного в ответ на очередную порцию нытья сказать “Так придумай что-нибудь”, он не знал. А вот зиланделиксиец придумал.

И даже сам занялся подготовкой, умудрившись создать в общем подсознании пространство ритуального зала. Пока корабль шёл через пространство Алексей молча сидел в углу, наблюдая за необычно воодушевлённым соседом. Тот, впрочем, его игнорировал, но то и дело смотрел куда-то “сквозь”, видя несколько больше, чем слишком живой инквизитор. Ненадолго, правда, скоро тому предстоит полностью получить силу и отпечаток личности, а некромант счастливо умчится прочь.

– Что тебе мешало сделать это сразу?

– Я надеялся, что ты окажешься менее живучим и мне удастся уговорить Двуликую оказать мне небольшую милость.

– Вернуть покойницу в мир живых – это по-твоему “небольшая”? Я вообще удивлён, как меня вместе с тобой под шумок не угрохали.

– Мой тебе совет, наследничек, – последнее слово некрос прошипел, Алексей всё ещё продолжал вырезать необходимые символы, перейдя с рук на плечи, – разберись со своим происхождением в том мире. Как минимум, Двуликая посчитала тебя достойным не только жизни, но и своих даров. Не проебись.

– Кто бы говорил… Сколько крови мне будет нужно?

– За головой чашу видишь? Вот то что от заполнения алтаря останется – всё твоё, инквизитор. И не кривись так, один раз потерпишь. Главное, не промахнись мне по шее и не блевани в процессе, а там все будет хорошо, я пойду дальше, а ты будешь разгребать все эти проблемы. Режь.

Чумной замер, оглядывая сочащегося кровью некроманта, не веря, что позволил себя на это уговорить, что вообще собирается это делать. Обвел взглядом висящий в темноте каменный алтарь, покрытый тонкими канавками, продолжающими рисунок на теле некроса. Посмотрел на нож, которым – коллеги его не видят! – вырезал на зиланделиксийце рассчитанную им формулу. И вот сейчас ему предстоит окончательно сравняться с теми, кого он клялся уничтожать. Пальцы дрогнули, едва не отпуская рукоять. С другой стороны…

С другой стороны, он ведь уже похоронил себя прошлого, так с чего бы теперь начинать сомневаться? Если уж падать в эту бездну, то со свистом ветра в ушах и восторженным криком адреналинового наркомана. Зиланделиксиец, лежащий на камне, расслабляется, запрокидывая голову, открывая тощую, практически мальчишескую шею. Алексей не даёт себе времени на раздумья, вспарывая глотку одним движением. Кровь, которая должна была ударить фонтаном, заливая ему лицо и руки, застывает в воздухе, подчиняясь колышащейся вокруг силе, заполняя собой алтарь. Этот же пресс магии не даёт телу некроманта шевельнуться. Инквизитор со странной смесью сожаления и понимания наблюдал, как некрос с облегчением на лице обмякает, как закатываются глаза, пока кровь покидает тело.

Странно обострившимся чутьём он улавливает, когда ленивое сердце зиланделиксийца бьётся в последний раз. Его собственное в этот момент сбивается с ритма, подстраиваясь, замедляясь. Кровь в чаше колышется, намекая, что лучше выпить её сразу. Чумной спешно, лишь бы не передумать, опрокидывает её в себя – ему досталось не так много, как кажется, всего несколько глотков. Бывший – уже окончательно бывший – инквизитор утирает ладонью окровавленные губы, глядя в застывшие, но всё ещё лукаво мерцающие глаза. Проводит по ним, закрывая. Из внешнего мира пробивается тревожный сигнал капсулы.

*

– Если вы мне опишите увиденные помещения, – Михаил Алексеевич повернулся к инквизиторам, – то я смогу быстрее сориентироваться и нам не придётся обыскивать все щели в огромном здании.

Кир обвёл глазами огромный холл, воскрешая в памяти обрывочное видение. Когда он шёл к главному инквизитору, то даже не надеялся, что к его словам отнесутся так серьёзно, но вопрос с возвращением – или упокоением Чумного требовал решения, так что за зацепку ухватились сразу же. И вот теперь Воронову предстояло напрячь мозги, чутьё и глаза, чтобы найти тот самый, напитанный силой предмет, способный вернуть Алексея обратно в тело. Руку жгла печать о неразглашении, под которую ему рассказали о происхождении товарища.

Он мог только присвистнуть: семейство и на Нулевом уровне засветилось, но давно прервалось, а вот среди магов просуществовало достаточно долго. Но тут же возник следующий вопрос, озвучить который вслух он пока не решался. Что могло потомка целой плеяды чернушников, не скрывающего своей магической одарённости – пусть и поставившего её на службу Империи – Петра Басманова отречься от сына? В конце концов, официальной жены у него не было, но сейчас на нагулянных холостяками детей и смотрели мягче.

– Лестница, но явно не парадная, слишком узкая для этого, но и не служебная. Скорее вроде той, что в жилом корпусе инквизитория, – Кир, наконец, поймал нужный образ. – Ковёр, сильно затоптанный, даже бытовая магия уже не справляется. Окна на площадь или сквер, там было плохо видно, что-то такое.

– Скорее всего общежитие, или малый учебный корпус. Но если забег был ночью, то общежитие вероятнее. Пойдёмте посмотрим, – Великий Князь сверился со схемой помещений. – Всегда поражался, сколько талантов скрывается за стенами инквизитория.

– Среди отступников не меньше,