– Может, под кустик? – тихонько предложила я. Не то чтобы я знала, что делаю, но просто я довольно-таки часто видела, как мамочки на площадках именно так и поступают. Причем никого это, кажется, не возмущает. Что, кстати, странно. Взрослые в подобной же ситуации будут сочтены хамами и быдлом подзаборным.

– Нет, Алеша у нас под кустик не пойдет, – довольно надменно заметила Даша.

Я кивнула. Потом пожала плечами и сказала:

– Тогда пойдем ко мне домой. Никому больше не надо в туалет? Нет? – И я решительно взяла за руку мальчика, которого так и не смогла рассмотреть. Костя с некоторым беспокойством проводил нас взглядом, но я держалась уверенно и даже помахала ему, улыбнувшись. В конце концов, уж с этим-то я справлюсь. Что тут сложного, отвести ребенка в туалет? Мы поднялись на лифте на мой восьмой этаж, я открыла дверь, малыш, смешно скинув свои малюсенькие кроссовочки, прошмыгнул в туалет, и минут пять там стояла полнейшая тишина.

– Мне надо вытееть попу, – через какое-то время заявил он.

– Что? – не сразу врубилась я.

– Мне надо попу вытееть, – деловито повторил он, высунув нос из-за двери. В ручке он держал бейсболку. – А это мешает.

– Давай, я подержу. А бумага там, на стене. Посмотри, пожалуйста. – Я взяла бейсболку и старательно отвела взгляд от маленького человечка со спущенными штанами. Но он почему-то не уходил, а смотрел на меня. Я дернулась и спросила:

– Ну, что?

– Я не умею, – пробурчал он.

– Что не умеешь?

– Попу вытиать.

– Что? – вытаращилась на него я. Но, как говорится, назвался груздем – полезай в кузов. Я зажала двумя пальцами кусочек бумажки и, как сумела, провела эту самую «гигиеническую процедуру». Правда, если честно, я не смогла бы поручиться за качество работы, так как не стала всматриваться и убеждаться, что все в порядке. Но вроде самого Алешу результат моих усилий вполне устроил, и он, сопя, натянул штанишки и потопал к выходу. Я зашагала было за ним, потом вспомнила, что он не спустил воду, вернулась и спустила ее, стараясь не думать о том, как все это странно для меня.

– Тебе папа не говорил, что воду надо спускать за собой? – спросила я, постаравшись говорить мягко.

Ребенок подумал секунды две, потом кивнул:

– Говоил.

– А почему же ты тогда так не делаешь?

– Я забываю, – с важным видом сообщил мне он. – У меня эта… дыйка в голове.

– В каком смысле? – не поняла я.

– Не знаю. Так папа говоит, – пояснил он и потопал дальше.

Я ухмыльнулась, закрыла дверь и пошла следом за ним на улицу, где нас ждал уже вконец обеспокоенный Константин. Даша с независимым видом обрывала цветы с придорожной клумбы, делая вид, что вообще не с нами.

– Ну, вот и мы, – немного натянуто улыбнулась я.

Костя с видимым облегчением выдохнул, увидев, что с его сыном (как странно!) ничего не произошло за те несколько минут, что мы отсутствовали.

– Так, все. Поехали. Мы и так попадем в самые пробки, теперь уже гарантированно, – скомандовал он, и мы все заняли свои места в его синей иномарке. Он пристегнул детей, я села с ним рядом, и мы покатили из Москвы со скоростью спешащей сороконожки.

Впервые в своей жизни я ехала два часа в машине с постоянно чего-то желающими детьми, в частности, именно по их прихоти из магнитофона всю дорогу неслись бесконечные песенки из советских мультфильмов. И я это терпела только для того, чтобы искупаться в холодной воде Истринского водохранилища! Сразу, как мы прибыли на место, дети, забыв, что надо дуться и смотреть на меня волком, понеслись к воде, а мы с Костей, естественно, побежали за ними. И как только мои босые ступни оказались погружены в воду, я поняла, что купаться не хочу.

– Какая же красота, ё-мое, – восхитился Костя. – А ну, кто первый нырнет?

– Вы идите, – ласково сказала я, отойдя от воды примерно на метр. – А я тут пока сумки распакую.

– Да? Ну, это было бы здорово, – улыбнулся он. – А ты не хочешь с нами?

– Я присоединюсь позже, – заверила его я.

Кстати говоря, не могу сказать, чтобы я вообще сильно любила купаться. Но если уж купаться, то не при температуре в двадцать градусов, верно же? Я девушка маленькая, склонная к промерзанию, так что охлаждаться искусственно мне, в общем-то, незачем. Мне всегда нравились Красное и Средиземное моря за то, что температура воды там никогда не бывает ниже двадцати пяти. А вообще-то я предпочитаю заходить в так называемое парное молоко, это когда температура больше или равна двадцати восьми.

– Вот это водичка! – кричал Константин, пока я, расстилая покрывало на траве и выгружая сумки из машины, старательно оттягивала момент вхождения в родные воды. Мой Пришелец и его детки брызгались и хохотали, веселясь так, что было бы правильнее бросить все эти баночки с едой и бежать к ним. Я настойчиво уговаривала себя не кобениться.

«Ну, подумаешь, один разочек померзнешь. Зато сразу подружишься», – решилась все-таки я и, вздохнув, стащила с себя шорты и подошла к воде. А дальше был самый настоящий кошмар. Даша, увидев, как медленно и осторожно я подхожу к воде, как смешно трогаю водичку пальцами ног, как ежусь от холода, среагировала практически сразу.

– Лешка, ко мне, – скомандовала она, и они вдвоем с братцем принялись брызгать в меня этой холоднющей водой, зачерпывая ее обеими руками.

– Не надо! Нет! Я сама! – слабо кричала я, деревенея под ледяными струями, но тут Костя, который неправильно истолковал наш визг, подошел ближе и поднял меня вверх своими сильными мужскими руками. В какой-то другой момент это могло бы быть даже эротичным, но только не теперь. Через секунду я оказалась брошена в бушующие потоки волн, которые создавались коварными детишками. И никто, никто не слушал моих воплей о том, что у меня от холода свело ногу и что купаться я совсем не хочу. Они смеялись и радовались. Им было очень хорошо.

– Прекратите! – с яростью заорала я, да так, что (наконец-то!) стена брызг в момент прекратилась и воцарилась тишина.

– Что-то не так? – через минуту спросил Константин.

– Все не так! Я же просила вас не брызгаться, а вы даже не слушали! – возмутилась я, выскакивая из воды, как пробка из хорошего французского вина.

– Но мы же шутили, – примирительно сказал он, – это же так весело!

– А мне совсем не весело. И вообще, вода очень холодная.

– Вода прекрасная, – как бы про себя, заметила Даша.

Я посмотрела на нее. Ее глаза сияли от удовольствия. Еще бы, ведь я стояла на берегу, дрожала от холода и злилась. Как я понимаю, именно этого-то она и добивалась. Ну уж нет, подумала я. Не стоит из-за пары холодных капель проигрывать сражение.

– Я просто оказалась не готова прыгать в эту прекрасную воду вот так сразу. Мне надо было дать несколько минут, чтобы привыкнуть, – дружелюбно пояснила я. – Но ничего страшного. А хотите, я сделаю всем бутербродов?