— Вот и я! — радостно воскликнула она. — Наконец-то эти ироды отпустили меня. Что они со мной только не делали! В нашу больницу попадешь, день только в коридоре пролежишь, никто не подойдет, а здесь, как коршуны, набросились на мое тело.

— Здравствуйте, мама, — кивнула ей Аня, пряча улыбку и приглашая присаживаться.

— Здравствуй, Анна, здравствуй! Ох и длинная дорога к тебе была! Ты как в обморок-то грохнулась, я так разнервничалась, что у меня давление подскочило. Так меня сюда вместе с тобой отвезли и в такую же палату определили, только в другом конце коридора. Мне и капельницу поставили, и уколы сделали, а голову в какой-то трубе проверяли. Я ведь ни черта не понимаю на их языке…

— На немецком, — поправила ее Анна.

— Точно, на немецком, тьфу, австралийском, да хоть на каком! Я по-русски-то с ошибками пишу! — шумно высморкалась Клавдия Ивановна. — Дело не в этом. Хорошо хоть этот красивый парень зашел ко мне и перевел… Инсульта и даже его угрозы у меня нет, перестраховщики хреновы! А криз миновал. Эрвин даже приглашал меня к себе в дом, но я отказалась, узнав, что ты будешь здесь до утра. Я отсюда уйду только с тобой. — Клавдия Ивановна с обожанием посмотрела на Аню.

— Мама, вы-то здесь как? Я имею в виду, за границей? — спросила Анна.

— Это я тебя должна спросить! Так меня напугала! Мне как в Москве сказали добрые люди, что ты уехала в Австралию, тьфу! В Австрию! Я чуть с ума не сошла! Мол, замуж выходишь за иностранца, тут и останешься. Я чуть с ума не сошла, — заладила она. — Как же я? Ты тут, а я там… Да у меня же, дочка, никого, кроме тебя, нет! Вот я и выпытала адрес у Лизы — владелицы конторы знакомств, твоей подруги. Бухнула все средства на билет, и вот я здесь! Не буду без тебя жить одна в Москве, так и знай! — Клавдия Ивановна обмахивалась подолом больничного халата, а лицо ее было багровым от повышенного давления. — Я только с тобой! Хоть в Африку!

— Дорогая мама, да куда же я от вас денусь?! Вы все не так поняли, я скоро вернусь в Москву! Да разве же я вас брошу?!

— Ничего не знаю! Я тебе не доверяю и вернусь только с тобой, — надулась Клавдия Ивановна, — тем более что твой «женишок» любезно предложил и мне побыть с тобой. Оно и верно! С твоей стороны тоже родня должна быть! — Бывшая свекровь трещала без умолку. — Я разочарована, Аня!

— Почему?

— Я, конечно, всегда хотела тебе счастья, понимала, что ты осталась вдовой в очень молодом возрасте и вполне имеешь право на повторный брак. Но твой муж должен быть или как мой сын, или лучше, что невозможно. А Эрвин — это совсем несерьезно! Анечка, почему ты выбрала человека, живущего не в России?

— Мама, я…

— Молчи! Он же форменный жигало!

— Мама, ну какой же Эрвин жигало? — От возмущения Анна даже забыла, что вовсе и не собирается за него замуж. — Он же очень богат!

— А это неважно! — возразила Клавдия Ивановна. — На лице у этого красавчика написано, что он — бабник, женский угодник! Еще такой обходительный, улыбчивый, понятно, что вскружил тебе голову, бедная моя девочка! Но ничего! Я как чувствовала, что нужна тебе, вот и приехала! Обратного пути у меня нет.

— Я и не гоню вас, мама! Куда же вы без денег? — погладила ее по руке Анна. — Поедем вместе.

— Как поедем? — оторопела Клавдия Ивановна, — что, так сразу?! Ты так быстро сдалась?! Отхватила иностранного миллионера в Австрии, и обратно в Москву?! Ты с ума сошла? Здесь же рай!! Я что, зря приехала?!

Аня с удивлением уставилась на бывшую свекровь.

— Мама, что с вами? Секундой ранее вы разнесли все здесь в пух и прах, а сейчас говорите диаметрально противоположные вещи. Вы бы как-то определились, что ли…

— А я поживу тут и тогда определюсь. Что ты на меня давишь? Что давишь? Я — женщина и еще не определилась! Сильно уж он у тебя положительный получается… Думаешь, мне, матери твоего мужа, легко осознавать, что ты так легко нашла сыну замену? Пусть даже он и умер…

— Мама…

— Молчи! Дай сказать, пока помню. Я боюсь, что ты попадешь в плохие руки. Аня, ты же мне как дочь… Вот я и хочу присмотреть за тобой, чтобы этот красавец тебя не обидел, хотя глаза у него хорошие. — Клавдия Ивановна шумно высморкалась в висящее на спинке кровати полотенце.

— Спасибо за заботу. — Аня обняла ее и поцеловала в щеку.

— Не подлизывайся.

— Только все не так, как вы себе придумали…

— Да ладно! Дело молодое! Кто бы устоял?! — слегка оттолкнула ее Клавдия Ивановна. — Мне один человек на этом празднике, на этой вакханалии показался знакомым, только никак не могу вспомнить: где я с ним встречалась? Это удивительно. Я не думала, что у меня в Австрии могут быть знакомые. Или я опять что-то путаю? — задумалась Клавдия Ивановна.

— Мама, вы кого имеете в виду? — спросила Анюта.

— Да так, ничего определенного, — отмахнулась свекровь, покосившись на нее. — Ты неплохо выглядишь, глаза просто горят! Вид такой… дурной.

— Мама!

— Да что ты все мамкаешь? Вид, говорю, у тебя, как у влюбленной дурочки! И скажи, что я не права! — Клавдия Ивановна поднялась на ноги и пошла к выходу. — Ладно, пойду я. Тебе отдыхать надо, да и мне Эрвин денег дал, надо потратить.

— Каких денег? — спросила Анна с ужасом.

— Да не бойся ты. На мелкие расходы. Сейчас схожу в больничный буфет, куплю что-нибудь поесть. Тебе принести?

— Спасибо, я ничего не хочу, — ответила Анна, — вернее, у меня все есть.

— Отдыхай! Завтра поедем домой к этому красавчику и его хорошенько прощупаем, — зловеще пообещала Клавдия Ивановна, чем ввергла Анну в шоковое состояние. Она захотела, чтобы эта ночь никогда не закончилась.

Как ни странно, но после ухода свекрови Анну быстро потянуло в сон, может быть, всему виной две маленькие желтые таблетки, которые принесла ей медсестра?

Проснулась Аня без головной боли и плохого настроения. На душе было полное блаженство, видимо, и лекарства в Австрии тоже хорошие, то есть химически чистые. За окном светило солнце и чирикали птички. И наверное, все было бы хорошо, если бы не бледное лицо Эрвина, заглянувшего к ней в палату с первыми лучами солнца.

— Привет… — поздоровался он голосом умирающего.

— Привет, — ответила Анна, уже успевшая принять душ, расчесать волосы, одеться и нанести легкий макияж. Все это она сделала, зная, что именно Эрвин приедет за ней.

— Очень хорошо выглядишь, — не глядя ей в глаза, сказал он.

— Спасибо, я и чувствую себя очень хорошо, так что не останусь больше в больнице ни на минуту.

— Я и не настаиваю, с удовольствием увезу тебя отсюда.

Надо отметить, что, когда Эрвин был с Анной наедине, он всегда говорил с ней на русском языке.