Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А какая конкретно это миссия? Чего от нас ждут? Я не совсем понимаю. Я думал, наша дорога закончится здесь и дальше будет счастливая жизнь, — наклонился к ним, умываясь, Марио.
— Счастливая жизнь обязательно будет, — кивнул Тафари. — Но сейчас надо навести порядок в делах. А потом уже можно говорить и о счастье.
— В каких делах? — уточнил Марио.
Но Следопыт не ответил. Ведь он и сам пока не знал.
— Я готов работать, — сказал Питер, — это моя родина. Моя земля. Я чувствую это каждой мышцей.
Тафари кивнул ему и добавил:
— Визидарцы столько лет жили в полной оторванности от мира. Они ждали нас. Все они — наша кровь и плоть. Наши братья и сёстры. А ваши тревоги, Леонар… Мэдлин… Они пройдут, вот увидите. Эта земля станет нашим телом, нашей душой.
Стурла же, наоборот, выделялся из всех ремесленников тем, что был весел и счастлив.
— Ах, сюда бы поскорее мою Дэгни, и больше мне ничего не надо! — приговаривал он, обливаясь водой и отфыркиваясь.
Ремесленников позвали к праздничному столу и усадили среди жителей. Все вокруг представлялись Прославленным, радостно протягивали им руки, на лицах визидарцев было счастье. С площади лилась музыка, народ танцевал: взлетали вверх шапки, мелькали ноги, кружились клетчатые юбки, сверкая белыми кружевами подъюбников.
Из-за стола встал один из местных жителей. Крупный молодой мужчина в холщёвой рубахе и кожаном жилете.
— Это Гарбхан Бирн, — шепнул Носик сидящему рядом Питу. — Кого у него только в крови не намешано: и северные тролли, и сиды, и оборотни… Говорят, у него железный кулак. Гарбхан — тутошний задира.
— Как это? — удивился Питер. — Почему задира?
— Ну, вообще-то, он фермер и в большом почёте у местных парней. За силу и строптивый характер. Всё любит делать по-своему. Слывёт вольнодумцем и бунтарём. Но, мне он кажется хорошим визидаром. А ещё, — Носик кивнул на бокалы изумрудного напитка, который пенился у них в бокалах, — это варят на их ферме. Лучший травяной эль!
В это время Гарбхан произносил тост:
— Дорогие наши ремесленники! Конечно, вы — наша надежда. Но и мы не подведём. Придём вам на помощь, если она будет нужна. Только позовите! Братья и сёстры, ремесленники! Прославленные! За вас!
И парень сел обратно за стол. Все визидарцы одновременно подняли локти, чтобы легонько стукнуться ими с соседом, затем быстро хлопнули в ладоши и трижды стукнули башмаками об пол. И только тогда потянулись за бокалами. Но их стройные ряды разрушили ремесленники, которые не понимали, чего от них ждут. Со смехом Гарбхан поднялся с места, и обратился к смущённым гостям:
— Ничего, друзья, это не великое горе. Мы сейчас научим вас выпивать по визидарски. Повторяйте за нами!
Местные взялись учить ремесленников своему обычаю, и уже с третьего раза у всего стола получилось дружно выпить бокалы.
Вдруг музыка перестала играть, люди примолкли, толпа танцующих отхлынула и расступилась. На площадь стройно въехала дружина. На крепких лошадях восседали сильнейшие парни Визидарии. Солнце бликовало от начищенных шлемов и доспехов из металлических пластин, соединённых между собой кожаными ремнями и отбрасывало в притихшую толпу отсветы.
Впереди ехали двое. Один — постарше, небольшого роста, с пытливым взглядом на суровом лице. На его высоком шлеме покачивалось красивое чёрное перо, а через грудь под пурпурной накидкой, была перекинута лента, увешанная знаками отличий. Бросался в глаза и его богатый шёлковый пояс сиреневого цвета с золотыми кистями.
— Это глава Совета Визидаров, — зашептали ремесленникам сидящие рядом, — сам Август Непомнящий.
— Он из рода особых брауни, смотри, — тихо сказал Питу Носик, аккуратно показывая на длинный заострённый носище Августа, доставшийся ему от его рода, — и только у них всегда такая куцая бородка, которая, как известно, у брауни не растёт.
Рядом с Августом ехал молодой юноша, бравый визидарец. У него было открытое лицо, но упрямый взгляд и крепко сжатые губы. От этого парень выглядел строгим и неприступным.
— А это, — указывая на серьёзного юношу, рассказывала девушка, сидящая рядом с Бёрнис и Мэдлин, — секретарь и помощник Августа — Уильям Фланн. Его мать из эльфов, а отец из русалок. Посмотрите, какой красавчик! И он, — девушка заметно покраснела, — не женат. Моя сестра, — затараторила рассказчица, и слова из неё посыпались, как горох их мешка, — живёт в Медикате, и работает в татошной на рынке. И только вчера почтовым голубем она прислала мне письмо, что Уильям Фланн сидел с другом у них в кафе, и она подслушала, как тот говорил, что пока жениться не собирается, потому что не видит достойной кандидатуры, мол, сердце его молчит…
Девушка многозначительно посмотрела на Бёрнис и Мэд и добавила:
— Так что шансы у нас есть. У всех.
Бёрнис чуть не фыркнула, но сдержалась, потому что Мэд под столом вовремя пнула её ногой. Бёрнис нагнулась к подруге и с улыбкой сказала:
— Девушки в Визидарии такие же, как и в человеческом мире.
— Девушки везде одинаковые, — тихо ответила ей Мэдлин, — сердце в груди у всех одно.
В это время Уильям соскочил с лошади и помог спешиться начальнику. Тот поправил шлем, и, прихрамывая, двинулся к ремесленникам. Они все успели встать из-за стола и выйти навстречу главе.
— Друзья, — Август горячо обнял каждого ремесленника дрожащими от волнения руками, — я не мог сидеть в Медикате, ожидая вас. И как символично, что встретились мы здесь, в Трёх ручьях, где жили многие из ваших предков.
Над маленькой Янмей Август прослезился, поднял её на руки, и, повернувшись к войску, которое успело спешиться и построиться в шеренгу, скомандовал:
— В честь Прославленных ремесленников!!! Слава!
И воины, вытянувшись, стукнули кулаками по правому плечу, вскинули ладони и как один крикнули:
— Слава! Слава!
Август обвёл дружину растроганным взглядом и скомандовал:
— Отдохните, воины!
И солдаты растворились в толпе. Августа подсадили к ремесленникам и налили большой кубок зелёного эля.
Тут же снова раздалась музыка, кто-то уже тащил из ближайших домов новые столы, опять закружились юбки и застучали об мостовую каблуки.
— Какие чудные туфли! — воскликнула Янмей, показывая на обувь танцующих, — и все такие разные!
Обувь у визидарцев, действительно была чуднАя: расшитые цветами туфельки, сплетенные из верёвок тапочки, изогнутые деревянные клумпы и даже сапожки, сшитые из лоскутов сверкающей чешуи. Сложно было бы найти две одинаковые пары.
— О-о-о, — протянул гном с длинной бородой, свитой в косу. Он сидел рядом с Янмей и слышал её слова:
— Для визидарца обувь
