– Захочешь – уйдешь пораньше, – предложила наконец Хенна.

Море такой аргумент понравился.

* * *

В башне у Хенны лица мелькали, как стекляшки в калейдоскопе. Мора была уверена, что еще немного, и ее голова рванет, как хлопушка с конфетти. Студенты все прибывали и прибывали, и казалось, поток гостей не иссякнет даже к утру.

К полуночи, когда на небо высыпали звезды и из приоткрытого окна башни запахло пряными цветами, Мора решила сбежать. Она все собиралась сказать Хенне, что устала и пойдет наконец к себе, но никак не могла ее поймать. Поэтому она просто сидела в уголке на подушках и ждала удобного момента. Ей казалось, что уйти, не попрощавшись, невежливо.

Покровительство Хенны и вправду давало кое-какие преимущества: на Мору все так же глазели, но ни одной шуточки, ни одного обидного слова она не слышала.

– Замоталась?

Рядом несмело опустилась Тала. Она протянула Море стакан с имбирным напитком, и та неохотно его приняла. Ни пить, ни есть больше не тянуло. Только залезть под одеяло, свернуться крепким клубком и заснуть. Хенна успела представить Мору целой толпе новых людей, но потом ее кто-то отвлек, и она убежала «на секундочку», которая длилась уже не меньше часа. Сама Мора заводить разговоры не собиралась и просто украдкой наблюдала, привычно спрятав лицо за прядями волос.

– Еще как, – отозвалась она.

Она с куда большим удовольствием поговорила бы сейчас с Хенной, а не с ее подругой – ни Тала, ни Ри Море особо не понравились. Слишком уж откровенно они на нее пялились, особенно Тала. Вот и теперь она села рядом, неловко подергав плетеный браслет на запястье, и уставилась на Мору. Ее желтые острокрыльи глаза были грубой, неестественной переделкой, и Мору от этого взгляда передергивало.

– Это ничего. В первый день всегда так, – хихикнула Тала, продолжая ее рассматривать.

Мора невольно отодвинулась. В башне было не протолкнуться, но в уголке, где она устроилась, было поспокойнее. Занавесь трепетала на ночном ветерке, и, пока не пришла Тала, дышалось легко.

– Хенна такая… общительная, – заметила Мора, крутя в руках стакан. Шарики льда гулко постукивали о стекло, пальцы холодило.

– Хенну любят все, – заулыбалась Тала. – Круче нее тут никого нет. Тебе повезло, что она решила с тобой подружиться.

Мора вежливо улыбнулась. В этом она пока уверена не была. Она уже поняла, что Хенна, возможно, приблизила ее к себе просто для того, чтобы оставаться в центре внимания.

– Но вообще-то сегодня только о тебе говорят, – заметила Тала.

Мора хмыкнула. Ну ясное дело – диковинка со Второго. Тала, видно, приняла это за смущение.

– Правда-правда. Только к тебе так просто не подойдешь. Ты такая… угрюмая. Страшно!

Мора сжала стакан, и ладони обожгло холодом.

– Страшно, потому что ты угрюмая, – уточнила Тала.

Угрюмая или жуткая?..

– Ну и дела, – отвернувшись, вдруг протянула Тала.

Она разглядывала кого-то в толпе. Даже музыка, которую проигрывал мобус Хенны, притихла и теперь звучала словно с улицы. Те, кто танцевал, неохотно приостановились. Кто-то опрокинул стакан, и коктейль зашипел, растекаясь по полу.

– Парр? – удивилась Тала. – И чего он здесь забыл? Зачем приперся?

Толпа зашевелилась, заволновалась, кто-то заулюлюкал. В обилии имен Мора уже просто тонула и потому не сразу поняла, о ком речь. Хенна уже рассказывала ей об этом Парре или еще нет? Лица она со своего места не видела, но тут толпа качнулась, и в просвете мелькнула фигура вошедшего.

Мора сразу узнала этого высокого темноволосого парня: он сидел за одним из столиков и был из тех, о ком ей шептала Хенна. Выражение лица у него было самодовольное и такое презрительное, как будто он считал себя важнее всех членов Квартума, вместе взятых. Ну конечно, Хенна ведь сказала, что Парр в родстве с Рридом.

– Значит, вот где живет наша золотая девочка. – Парр обвел глазами комнату. – Занятно. Я думал, что в таких клоповниках уже не селят. Или это только мне нормальная комната досталась?

– Придержи язык, Парр. – Из толпы выступила Хенна. – Тебе что здесь нужно? Я тебя не приглашала.

– А я и не к тебе пришел. Ты меня, знаешь ли, не интересуешь.

Хенна странно дернулась: похоже, даже ее самообладание не выдержало появления Парра. Пиджак вместе с галстуком он где-то скинул, рукава рубашки закатал до локтей, а ворот расстегнул. Казалось, Парр у себя дома и никакого неудобства из-за вторжения в чужую компанию не испытывает.

Студенты перед ним расступились. У дверей маячили двое парней не слишком примечательного вида, которые на всякий случай поигрывали мускулами. Они, как и Парр, закатали рукава рубашек и копировали его самодовольный взгляд.

– Хочу поближе посмотреть на эту… как ее? Ну, на уродину.

Мора перестала дышать. Горячая краска залила щеки. Руки сами сжались в кулаки.

– Ну, где же ты, деточка? Выходи. Мне сказали, что ты под протекцией нашей принцессы… Значит, ты тут. Ну же, покажись!

Мора выдохнула чуть не с облегчением. Она поняла, что с самого утра на Первом кольце только и делает, что ждет подвоха. И если во время смотра произошло то, чего, в сущности, стоило ожидать, то вот интерес друзей Хенны – даже Талы! – казался Море слишком сдержанным. Она провела на Первом уже почти целый день, и никто к ней не прицепился. Это было странно.

Море вдруг захотелось подняться с подушек, распрямить спину, сказать этому Парру что-нибудь резкое. «Деточка», значит? Она устала от затаенной угрозы, и теперь от желания встать и наконец что-то сделать у нее заколотилось сердце. А ведь она может. Прямо сейчас может встать и высказать этому идиоту все, что она о таком обращении думает. Это на Втором кольце об нее могли вытирать ноги. Здесь она такого не потерпит. И потом, в последнее время она только и делает, что кивает и безмолвно со всем соглашается – с подарком родителей, с внезапной дружбой местной красотки… Не пора ли за себя постоять?

Она уже придумала, что скажет: «Уродину ищешь? Ну вот она я». Просто и резко. Но тут толпа расступилась, услужливо показывая Парру, где эта «уродина», и Мора поняла, что даже раскрыть рот не осмелится.

– Парр уже уходит, – выступила вперед Хенна. – Я повторяю: без приглашения я сюда не пускаю, а тебя, Парр, я не приглашала.

– Но меня же пропустили, – глумливо улыбнулся тот. – Непорядок! Где же твои цепные песики?

Мимо Хенны прошли двое парней постарше, высокие, широкоплечие и мрачные. Они встали, преградив путь Парру, и сложили руки на груди.

– Где надо, – буркнул один. – Уходи, Парр, по-хорошему тебя просят.

– Так и я прошу, – чужим, тонким голосом вдруг заныл Парр. – Всего одним глазочком! Глянуть на чудо чудное, которое забежало в наши края по воле великих!