Это заставило нашего великолепного мушкетера немного призадуматься, а я стала соображать, откуда мне взять деньги. Долги я патологически не любила, но, похоже, на этот раз без них не обойтись. До зарплаты еще десять дней, и все траты у меня рассчитаны до рубля. Таких денег у меня нет и не будет. Что же делать?

Убитый горем Серега делал всё, чтобы загладить свою вину, прибирал в комнате, без напоминаний мыл за собой посуду и даже умудрился получить пятерку по русскому языку, что для него было истинным геройством. За это в воскресенье я взялась постряпать грибные пирожки и картофельные шанежки, чтобы сделать детям приятное. Завела тесто, поскольку никогда не покупаю готовое, своё гораздо вкуснее, приготовила фарш и начала печь. В дверь позвонили, и кто-то из ребят пошел открывать. Послышался мужской голос, но чей, я не поняла из-за негромко певшего мне радио и шипения жарившихся пирожков. Отряхнув руки от муки, настороженно вышла в коридор. Там стоял заросший, но совершенно трезвый Михаил. Он подал мне объемный мешок. Андрей, не слишком доверявший папаше, сухо спросил:

— Это что?

— Ягоды. Я теперь вахтовым методом работаю на буровой. Сейчас вахта кончилась. Пару недель буду в городе. А это я в перерыве между сменами собирал. Там торфяники кругом.

Решив, что на безрыбье и рак рыба, я взяла мешок, пошла на кухню, переложила ягоды в морозилку и продолжила стряпать.

Михаил вымылся в ванной и осторожно, будто боясь оступиться на плохо промерзшем болоте, прокрался ко мне на кухню. Мне не нравилось, когда посторонние находятся в моем царстве, но он так боязливо забился в уголок стола, что мне стало совестно выгонять его отсюда. Он сидел и следил за каждым моим движением. Когда-то это уже было, но тогда мне это нравилось, а сейчас нет.

Я поставила перед ним тарелку с пирожками и индифферентно предложила:

— Ешь! Но потом сразу уходи.

Он покрутил в руке румяный пирожок с солеными рыжиками и сдавленно сказал:

— Да некуда мне идти, Яна.

— Что, столько подруг, и все тебе дали от ворот поворот?

Он откусил маленький кусочек пирожка и задумчиво, чуть слышно пробормотал:

— Как вкусно! — И чуть громче добавил: — Нет, я не получал от ворот поворот ни от кого, кроме тебя. Я просто еще нигде не был.

Замолчав, с удовольствием налег на еду. Поев, не ушел, как я наделась, а попросил:

— Расскажи, как живете. Что дети делают?

Узнав о героическом поступке младшего сына, успокаивающе проговорил:

— Ну, это мелочи. Кстати, мне зарплату выдали. Я тебе за три года алименты задолжал, так сейчас двадцать тысяч отдам.

Вытащил из кармана приличную пачку тысячных и положил на холодильник, как когда-то. Я не знала, как мне быть. С одной стороны, он действительно обязан так же, как и я, содержать собственных детей, а с другой, не попаду ли я в зависимость от него, если возьму эти деньги? Он догадался о моих сомнениях.

— Осторожная ты какая, Яна. Не бойся, никаких услуг я за эти деньги с тебя не потребую. Я же знаю, сколько всего нужно купить в дом.

В этом он был прав. Стиральная машина протекала, пылесос не пылесосил, микроволновка искрила, к тому же хотелось купить водонагреватель в ванную, чтобы не зависеть от прихотей наших коммунальных служб.

Я нехотя убрала деньги. Тут прибежали парни и с громкими воплями:

— А нам почему не даете? — сгребли все испеченные пирожки с шанежками и удрали в свою комнату.

Вечером Михаил боязливо попросил:

— Яна, можно я останусь, переночую в комнате у мальчишек? Я тебе мешать не буду. Просто если пойду к знакомым, тут же пьянка начнется. И пойдет — покатится.

Я укорила себя, а не надо было деньги брать! Но, вспомнив, что в понедельник в школу нужно отдать пять тысяч рублей, нехотя разрешила:

— Оставайся. Но чтоб я тебя не видела и не слышала.

Перед сном закрыла свою дверь на защелку. Не то, чтобы боялась, просто береженого Бог бережет.

Ночью слышала, как в моей двери осторожно поворачивается ручка. Михаил немного потоптался у двери, но, поняв, что она заперта, с несчастным вздохом ушел обратно. Что ж, моя предусмотрительность оказалась не напрасной.

Как водится, где ночь, там и две, и три. В общем, Михаил выпросился пожить у нас всё время до вахты. Это было неприятно, но полученные деньги заткнули мне рот. Через две недели он отчалил, и я наконец-то стала хозяйкой в собственном доме.

Всё это время Влад не появлялся, и я вдруг поняла, что мне отчаянно хочется его увидеть. Душа так затосковала, так замучило одиночество, которого до встречи с ним я почти не замечала, что я была согласна на все его условия, лишь бы оказаться с ним рядом. Почему он не идет? Я ведь у него просила на раздумья всего неделю?

Через месяц я уже так извелась, что была готова сходить наверх, в наш бывший читальный зал и узнать, где он и что с ним. Несколько раз доставала его визитку с телефонами и даже набирала номер. Но не до конца, на последней цифре не выдерживала и клала трубку обратно. Трусила, но оправдывала это гордостью, навязываться я ему не буду. Если нужна, он и сам придет.

Как-то перед обедом подошла к абонементу в крайне неудачный момент. Людмила, Ванда Васильевна и читательница обсуждали Влада. Кто-то из них укоризненно говорил:

— Сначала нашей Яне голову морочил, потом на Любашку перекинулся! Ну, она-то шалава известная, но вот зачем Яне-то мозги пудрил? Поразвлечься захотел? Но она-то тертый калач, не поверила ему и правильно сделала.

Схватившись за сердце, я на цыпочках уползла в свой кабинет и упала в кресло, жалея, что дверь не закрывается изнутри. В глазах настолько потемнело, что я невольно посмотрела в окно, ожидая увидеть большую грозовую тучу, заслонившую солнце, но оно светило по-прежнему, разбрасывая вокруг веселые лучи. Стараясь сдержать отчаяние, я сцепила пальцы в замок и положила на них гудящую голову. За что мне вновь такое наказание? Что я ужасного в этой жизни совершила? За что меня так наказывает судьба? Сердце болело всё сильнее, и я с трудом сдерживала рыдания.

Но немного погодя проснувшийся здравый смысл высветил рациональные стороны в поступке Влада. Если он такой же, как Михаил, то о чем мне жалеть? Радоваться надо, что легко отделалась.

Эта мысль не утешила, но зато напомнила мне о чувстве собственного достоинства. Сделав вид, что в моей жизни всё прекрасно, я здорово разочаровала наших дворцовых сплетниц, с пристальным интересом оглядывавших меня в поисках очередной сенсации. Спрятав слезы, я ходила с привычной усмешкой на губах, и так же, как прежде, подтрунивала над всеми вокруг, и они отстали, поняв, что для наблюдения я объект бесперспективный.

Зато Влад, не стесняясь, давал им пищу для сплетен в огромных количествах, причем в историях с всё новыми девицами. Казалось, он задался целью переспать со всеми красотками вокруг. Я не могла понять, почему он так упорно выбирает себе подруг из моего окружения. У меня мелькнула шальная мысль, что он делает это, чтобы досадить мне, но я сразу ее отбросила. Кто я такая? Да и не отвергала я его, с чего бы ему что-то мне доказывать?