— Расходятся наружу, — задумчиво произнес он.

— Вот именно, — кивнула я, оставляя вторую руку и снова прощупывая края пореза на первой. — Слишком четкий, я бы сказала. Кто бы его ни сделал, руки у него не дрожали.

Я дошла пальцами до локтя. А вот это совсем не есть хорошо. Еще раз проверила весь локтевой сгиб, как можно сильнее надавливая на кожу, все больше пачкая руки в крови. Поняв, что не ошиблась, судорожно схватила вторую руку. То же самое!!!

— Что еще? — напряженно следил Рик за моими манипуляциями.

— Рик, это он, — прошептала я. — Снова он!

— Кто он?

— Не кто, что! У него под кожей, прямо на локтевом сгибе сгусток крови в тканях. А знаешь, что это значит?

— Да говори уже!

— Если бы не эти раны, на руках парня мы бы видели по черно-фиолетовому цветку лотоса.

— Я вызываю Бриара, — почернел Аларик. — Кровь с рук смой, но никуда не уходи. Будешь ему докладывать свои выводы.

И он вышел из комнаты. Я медленно подошла к умывальнику и отстраненно наблюдала, как прозрачная вода, омывая мои пальцы, постепенно окрашивается в красный.

Не слишком ли быстро распространился наркотик? Третье убийство за полторы недели, и все со следами запрещенного препарата. Странно. Причем смерть — не от дозы, а по совершенно другим причинам. Как же мне это все не нравится. Надо будет вызнать у Рика, зафиксированы ли случаи употребления. И вообще, откуда та самая госпожа Вирне взяла лотос? Ведь никаких его следов давным-давно уже не находили.

Отмыв руки, я вернулась в гостиную, нашла Храна, утащив его к окну, усадила на подоконник и зарылась ледяными руками в шерсть. Через некоторое время к нам присоединился Аларик.

— Скоро придет, — мрачно осведомил меня он, пристраиваясь рядом.

— Скажи, по делу Курсо что-нибудь нашли? — тихо спросила я.

— Нет, — покачал он головой. — Отрабатываем версию ограбления. Предполагается, что он пришел на встречу с распространителем, но что-то пошло не так. Завязалась драка. Ну и, как результат, твой мертвый однокурсник и его пустой кошелек.

— Не верю, — скривилась я. — Не стал бы Курсо приобретать эту дрянь.

— Все может быть.

— А что насчет жены охотника? Она рассказала, где взяла… Ну ты понимаешь?

— Сказала, у торговца на улице. Якобы ей наплели, что это обычная травка, просто крайне резко реагирует на аконит. В общем, ничего ценного она нам не сообщила, — устало вздохнул он.

Наша беседа была прервана влетевшим в комнату магистром.

— Рик, Серас, — кивнул он и, не замедляя шага, рванул к месту преступления.

Мы поспешили за ним.

— Адептка Серас, потрудитесь объяснить, что вы здесь делаете? — сразу же вцепился в меня Бриар.

— Это я ее привел, — тут же отозвался Рик, — предложил попрактиковаться.

— Значит, нам крайне повезло, что вы так увлечены учебой, раз посвящаете ей даже выходные, — мрачно заметил магистр. — Докладывайте.

Я сухо, четко и как можно короче обрисовала все найденные мною факты. Бриар молча выслушал меня и глубоко задумался.

— Вы свободны, — наконец произнес он. — Напишите отчет по сегодняшнему осмотру, завтра занесете ко мне в кабинет и будете освобождены от следующей практики. Будем считать, её вы уже отработали.

Ясно, меня, мягко говоря, выставляют. Я попрощалась с магистром, забрала у Рика свою шкурку и поспешила скрыться, не забыв прихватить с подоконника Храна, нервно дергающего хвостом.

— Что опять случилось? — не выдержал он, когда мы вышли в пустынный переулок.

— Голубой лотос, — коротко ответила я.

Хран выругался.

— Что-то здесь не так, — задумчиво покачала я головой, поудобнее перехватывая мохнатую тушку. — Мне кажется, затевается, что-то крупное. Слишком подозрительно, что узнали мы о наркотике не из-за употребления или распространения, а из-за череды убийств. Это неправильно. Нелогично.

— Дия, — зашипел Хран, и раз он так меня назвал, значит, действительно обеспокоен. — Не лезь в это дело, слышишь меня? У тебя полно своих скелетов в шкафу, не лезь разгребать чужие. Идет игра не твоего уровня. Люди, которые занимаются этим чертовом цветком, давят таких, как мы, даже не замечая! Так что держись подальше от всего этого!

— Как будто я сама жажду влезать, — буркнула я. — Не все ситуации зависят от моего желания или нежелания в них попадать!

— Лучше не попадай в эти ситуации, — уже более спокойно попросил кот.

— Если бы еще они в меня не попадали, — тяжко вздохнула я и направилась в академию.

…— Также не является преступлением физическое или психическое состояние человека, социальный статус и иные свойства личности как внутреннего (характер, привычки), так и внешнего (раса) характера. Применение мер на основе представлений об «опасном состоянии» личности недопустимо. Преступными могут быть признаны лишь такие действия или бездействие, которые образуют поведение в том смысле, который вкладывается в это понятие психологией. Поведение характеризуется признаками мотивированности (наличием побуждений, вызвавших деяние) и целенаправленностью, которая выражается в осознании человеком возможных результатов его поступков. Например, не являются преступными рефлекторные действия: если один человек хватается за другого, чтобы избежать падения, и в результате причиняет вред последнему. Либо когда деяние совершается в бессознательном состоянии или вследствие действия непреодолимой силы (стихийного бедствия или созданной другими людьми нештатной ситуации). Во всех этих случаях нельзя говорить о свободе воли человека: у него отсутствует выбор между правомерным и неправомерным, преступным и непреступным поведением. Законодательство содержит специальные положения, устанавливающие непреступность таких деяний… — Монотонный голос лектора вот уже второй час вводил нас в курс классификации преступлений (один из новых предметов, наряду с «Доказательствами и доказыванием» и «Основами правовой психологии»).

От новой специализации у меня были двойственные ощущения. Составлять логические цепочки и выяснять мотивы преступников мне даже очень интересно, но классификация преступлений и доказательств, вообще вся эта бумажная макулатура наводила на меня тоску. И просто бесило, что даже если я на сто процентов докажу, что подозреваемый виновен, отсутствие какой-то несчастной бумажки или же ее неправильное оформление сведет все мои труды на нет. В общем, бюрократизм успешно побеждает правосудие. И вот это мне в новой профессии категорически не нравилось. Стыдно будет людям в глаза смотреть! И хотя учились мы по новой программе только неделю, я уже нацелилась попроситься обратно по истечении нашей договоренности с магистром Бриаром. Правда, были сомнения, что меня отпустят. Скорее всего, интересовать его будут не мои личные предпочтения, а успехи. А я уже слишком хорошо себя проявила. В тот вечер, после возвращения с места псевдосамоубийства, мне пришел вестник от Аларика: все, что я нашла, подтвердили специалисты. А еще он спрашивал, долго ли мне учиться. Мол, взял бы меня в напарники прямо сейчас, раскрываемость бы повысилась раза в три. Приятно, да и я не прочь поработать с Риком, но лаборатории мне милее. Тихо, спокойно и никого лишнего.